Я сглатываю комок в горле. Одни его слова душат меня и роют мне могилу. Я бы предпочла, чтобы он ударил меня.
– Это первый и последний раз, когда ты это делаешь. Повторишь это, и тебя ждет худшая участь, чем быть похороненной в могиле.
Он отпустил меня, и я, спотыкаясь, попятилась к двери, мое сердце билось так громко, что я слышала звон в ушах.
– Что ты собираешься со мной делать? – Мой голос тихий, испуганный.
– Все, что пожелаю.
Мои зубы стучат по другой причине, чем холодная погода, но я не могу сопротивляться дикой потребности задать вопрос.
– Ты собираешься причинить мне боль?
Его внимание приковано ко мне, глаза становятся пепельными, пустыми.
– Зависит от обстоятельств.
– От чего?
– От того, умеешь ты выполнять приказы или нет.
Я смотрю на него, делая еще один глоток. Я не умею, правда, не умею. Но мне нужно начать, потому что я не хочу давать этому человеку повод причинить мне боль.
Не то чтобы он был ему нужен.
– Ты приведешь себя в порядок, прежде чем придешь ко мне. – Он бросает на меня снисходительный взгляд, подтверждая тот факт, что действительно считает меня вредителем.
– Когда это будет?
– Сейчас.
– С-сейчас?
– У тебя есть возражения?
Я отрицательно качаю головой. Я хочу снова увидеть Ларри, но это, вероятно, подвергнет его опасности с этими людьми, поэтому я решаю не делать этого. У меня будет возможность навестить его, когда я стану... кем-то другим.
Это осознание поражает меня глубже, чем я ожидала.
Я буду жить как кто-то другой.
Я больше не буду Уинтер Кавано.
Мои мысли укрепляются, когда русский говорит.
– Отныне ты – Лия Волкова. Жена Адриана Волкова.
Глава 6
Адриан
Я никогда не верил во вторые шансы.
Вера в то, что кто-то может измениться, – это принятие желаемого за действительное в девяноста девяти процентах случаев. Это пустая трата времени и энергии.
Однако всегда есть этот надоедливый один процент. Аномалия.
Отклонение человеческого поведения.
Тот факт, что почти невозможно предсказать или поймать такой момент, делает его особенным. Даже желательным.
Это грех, ожидающий своего совершения.
Нетронутая роза, которую вот-вот сорвут, чтобы она завяла в месте, далеком от ее естественной среды обитания.
И даже этому одному проценту нельзя доверять. Дело не в том, что люди меняются по собственной воле. Их вынуждают к этому внешние усилия, обстоятельства и трагедии.
В каком-то смысле второго шанса на самом деле не существует. Это миф, рассказываемый время от времени, чтобы успокоить эмоционально хрупких людей, чтобы они могли с нетерпением ждать новых дней, а не впадать в депрессию.
Однако рано или поздно они осознают, что таких вещей не существует, и впадают в более глубокую депрессию, которая в конечном итоге приведет их к гибели.
Я не верю в мифы. Я человек фактов. Я могу исказить их в свою пользу, я могу использовать искаженную версию, чтобы достичь определенного конца, но я не гоняюсь за иллюзиями.
И все же есть исключение.
Иллюзия, которую я буду преследовать.
Женщина, сидящая рядом со мной на заднем сиденье моей машины, сама миф.
Доппельгангер.
– Ты веришь в доппельгангеров? – спросила меня однажды Лия, когда мы сели завтракать.
Я подняла бровь. – Доппельгангеров?
– Не смотри на меня так. Они существуют! Говорят, что у каждого есть сорок человек, которые выглядят точно так же, как они. Они разбросаны во времени и пространстве, поэтому крайне редко можно найти своего двойника в одном и том же месте и в одно и то же время.
– Прелестно.
Она прищурилась.
– Ты мне не веришь.
– Я только сказал «прелестно».
– Ты говоришь с сарказмом.
– Я?
– Да, ты, Адриан!
– Хм. Как ты можешь быть так уверена?
– Дело не в этом.
– А в чем тогда?
– Представь себе, что мой доппельгангер сейчас где-то в мире. – Она мягко улыбнулась мне. – Если бы ты ее увидел, то не смог бы нас различить.
– Это невозможно.
– Вполне возможно. Надеюсь, это случится с тобой.
– Похоже, именно ты намерена встретиться с ней. Почему ты не хочешь этого?
– Нет, Адриан! Мы не можем встретиться с нашими доппельгангерами. Первый, кто увидит другого, умрет. – испуганно прошептала она последние слова.
Первый, кто увидит другого, умрет.
Именно это и произошло. Лия увидела эту бездомную и просто исчезла, как будто ее никогда и не было.
Когда вы не верите во что-то, и это в конечном итоге происходит, вы обвиняете это что-то, потому что вы не можете просто начать верить в то, чего у вас никогда не было.
Эта женщина – что-то такое.
Это она убрала Лию и думала, что сможет прожить свою жизнь на грязных улицах без последствий.
Она смотрит в окно, когда мой старший охранник Коля ведет машину по оживленным улицам. Другой мой ближайший охранник, Ян, сидит на пассажирском сиденье, не сводя глаз с дороги, его рука близко к пистолету на поясе. Это сильные, верные и молчаливые люди, которые говорят больше действиями, чем словами. Именно так, как я предпочитаю.
Уинтер обеими руками сжимает дверную ручку. Это не может быть из-за того, что Коля ведет машину, потому что поездка спокойная. Это не может быть из-за того, что она загипнотизирована ночным видом Нью-Йорка, потому что ее глаза расфокусированы.
Это почти, как если бы она фантазировала о том, чтобы открыть дверь и выпрыгнуть, пока автомобиль мчится по дороге.
Она немного непредсказуема, так что я бы не стал оставлять это без внимания. Я до сих пор чувствую жжение от ее пощечины на своей коже, и часть меня требует, чтобы я наказал ее за это оскорбление.
Но со временем все будет хорошо.
Оставшуюся часть пути она не смотрит на меня, вероятно, боясь, что я буду действовать по своим прежним угрозам. Временами она умна, но в других случаях ведет себя глупо. Она все еще не знает, кто я и чем занимаюсь, но уже поняла, что я не тот человек, с которым она может себе позволить связываться. И для этого все ее стены обмотаны проволоками.
Чего она не понимает, так это того, что я могу и буду разрушать эти стены, пока не получу то, чего хочу.
Если я чему-то и научился у своих поганых родителей, так это быть как река с сильным течением. Мало того, что другие дважды подумают, прежде чем перейти мне дорогу, но я также уберу все на своем пути, будь то друзья, враги или она.
Мы подъезжаем к одному из наших торговых центров в центре города. Он принадлежит легальной стороне Братвы, «V Corp», компании, которым в настоящее время управляет внучатая племянница Пахана, Рай.
Я не прошел через нее, чтобы прийти сюда, потому что никто не должен знать об этом.
Коля и Ян выходят первыми и стоят на страже у машины, отвернувшись от меня. Уинтер смотрит на меня из-под ресниц, молча спрашивая, что мы здесь делаем.