Он выглядит немного по-другому, когда говорит на нем, но не совсем в лучшем смысле. Скорее авторитетным и не подлежащим обсуждению. Он также излучает эту атмосферу своим тонким русским акцентом, но на родном языке это звучит яснее. Хотя, может быть, потому что я не говорю на этом языке.
Кривоносый кивает и выходит. После десяти минут полной тишины он возвращается с пакетом еды. У меня слюнки текут от запаха горячего хлеба и свежих овощей. Жаль, что со мной нет Ларри, обычно он крадет для меня бутерброды, и я делюсь ими, но он всегда говорит, что сыт. Ему не нравится, что я ворую алкоголь, но он не против воровать еду. У этого старика извращенное чувство морали.
Однако ни один из бутербродов, которые он мне приносил, никогда не пах так божественно. Как будто прямо из духовки.
В животе снова урчит, и на этот раз я не пытаюсь это скрыть.
Кривоносый протягивает пакет Адриану, а не мне. Ни он, ни Громоздкий Блондин не смотрят в мою сторону.
Адриан открывает пакет и протягивает мне сэндвич. Я даже не останавливаюсь, чтобы посмотреть, что там внутри. Я вгрызаюсь прямо в него, заполняя рот одним махом. Он тает у меня на языке, и я не жую его как следует, прежде чем проглотить.
Я собираюсь откусить еще кусочек, когда его вырывают из моих пальцев.
– Ч-что ... – Я недоверчиво смотрю на преступника, Адриана, который схватил мой сэндвич. Пожалуйста, не говорите мне, что он купил мне еду только для того, чтобы забрать ее.
– Ешь помедленнее, а то у тебя будет несварение. – Он отрывает кусочек и кладет мне в рот. Я пытаюсь отнять его у него, но он качает головой.
Я действительно не забочусь о последствиях, пока ем прямо сейчас, поэтому я широко открываю рот и позволяю ему положить его мне в рот. Как только он оказывается внутри, я проглатываю его одним глотком.
– Медленнее, – повторяет он, на этот раз более твердо. – Сначала пожуй.
И тут я понимаю, что мы действительно движемся. Я была так сосредоточена на бутерброде, что потеряла всякое представление о том, что меня окружает.
Кроме Адриана.
Так или иначе, он присутствовал здесь с тех пор, как я впервые встретила его. Он – тихая сила, которая медленно вползает под мою кожу и заставляет меня задыхаться. В любом случае, он там, под моей кожей, и невозможно дышать, не ощущая его присутствия.
Странно думать, что я прожила двадцать семь лет и никогда не испытывала такого напряжения. Такая... грубая, тихая демонстрация силы.
Я всегда думала, что власть имущие обеспечивали грубыми методами, что они убивали или строили заговоры. Что они были громкими и выкрикивали приказы – как Ричард. Адриан – полная противоположность этому понятию – он молчалив, спокоен, но излучает такую грубую власть, что это даже страшнее, чем те, кто обладает громкой властью.
Когда Адриан дает мне еще один кусок сэндвича, я жую, позволяя пряному вкусу взорваться во рту. Это богатая и изысканная еда, и, возможно, это самая вкусная еда, которую я когда-либо пробовала ... когда-либо.
Я не протестую, когда он продолжает кормить меня, его пальцы касаются моих губ с каждым куском. У него действительно мужские пальцы – длинные, худые и достаточно мозолистые, чтобы вызвать странное ощущение, когда они встречаются с моей кожей, независимо от того, насколько короткий контакт.
Он терпелив, не пытается ускорить процесс, как будто у него есть все время в мире, чтобы накормить меня. Он бросает на меня неодобрительный взгляд, делая паузу, когда я недостаточно долго жую или, когда делаю это быстро, и это мой сигнал замедлить ход, иначе он отнимет у меня еду.
К тому времени, как сэндвич закончен, я уже сыта. Не раздутая, как тогда, когда Ларри решил пойти и украсть три бутерброда, но я достаточно сыта, чтобы проглотить последний кусочек со вздохом. Я закрываю глаза, чтобы запечатлеть вкус в памяти на случай, если это последняя вкусная еда за последние месяцы.
Было бы прекрасно, если бы к нему прилагалось немного алкоголя. Я чувствую головную боль, начинающуюся в затылке, и не могу позволить себе быть трезвой слишком долго.
Когда я открываю глаза, то вижу, что Адриан пристально смотрит на меня. Его указательный палец постукивает по бедру в спокойном ритме, как будто участвует в его наблюдении.
Я уже готова разорвать зрительный контакт – потому что это все еще чертовски нервирует, – когда его следующий жест останавливает меня. Я не смогла отвести взгляд, даже если бы захотела.
Адриан погружает указательный и средний пальцы в рот, посасывая кончики, которые немного жирные от того, что он кормил меня. То, как его губы обхватывают его кожу, вызывает во мне странное ощущение. Я хочу, чтобы это прекратилось, но в то же время не знаю, понравится ли мне, если это прекратится.
Он высовывает пальцы и заканчивает тем, что облизывает большой палец, прежде чем воспользоваться бумажной салфеткой.
Я заставляю себя отвести взгляд и смотрю в окно. Бесконечные здания города пролетают мимо нас, но я вижу только, как он засовывает пальцы в рот, как будто... засовывает их куда-то в другое место и ...
Мои совершенно неуместные мысли прерываются, когда машина останавливается перед черными металлическими воротами, такими же высокими, как во дворце.
Они медленно открываются с громким скрипом, который слышен изнутри машины. Громоздкий Блондин въезжает внутрь, прежде чем дверь полностью открывается.
Я смотрю назад, и, конечно же, ворота уже закрываются.
Это здесь живет Адриан?
По дороге сюда я не особо обращала внимание на дорогу, но мы проехали достаточно далеко, чтобы оказаться где-то на окраине города.
Я позволила своему взгляду скользнуть вперед, думая, что я должна выгравировать детали в своем мозгу на случай, если мне понадобится использовать их позже. Но для чего и куда идти? В тот момент, когда черные ворота закрываются, я чувствую себя как в ловушке в лабиринте. Тот факт, что Громоздкий Блондин продолжает ехать все дальше и дальше по подъездной дорожке, возможно, имеет какое-то отношение к этому, но это не единственная причина, по которой я чувствую, что ступила в место, где не должна была находиться.
Единственное, что я могу разглядеть, – это тени деревьев, похожие на привидения на пороге ворот богатого принца, ожидающие, чтобы лишить его жизни за его жестокость. Не было ли когда-то такой истории? Принц, который отказывался кормить бедных, был проклят ведьмой, чтобы стать зверем.
Наконец машина останавливается перед гигантским особняком.
Нет, это больше похоже на средневековый замок, но построенный в наше время.
Луна – единственный свет, падающий на него, и этого едва хватает, так как она частично скрыта за облаками.
Жуткая тень падает на темное здание с его двухэтажной архитектурой и внушительными размерами, расположенное на большом участке земли.
Когда люди видят грандиозное здание, они либо реагируют с благоговением, либо запугиванием, либо и тем, и другим. А я?