Но в этой демонстрации власти, такой спокойной и властной, как она есть, он показывает мне часть себя, которую я не видела раньше.
Контроль.
Он процветает на этом. На самом деле, он наказывает меня, чтобы я не бросила ему вызов. И с каждым шлепком по моей заднице он запечатлевает это во всем моем существе.
Лучше бы я на это не реагировала. А еще лучше, если бы я смотрела на это, как в кошмаре, – как на надругательство. Вместо этого шок ощущений взрывается на моей коже с каждым его прикосновением. Как будто что-то дремало, и он прощупывает это, пробуждает.
Реакция моего тела на его прикосновение пугает меня больше, чем его наказание. Больше, чем кошмар.
Больше, чем все, что я испытывала раньше.
Адриан хватает мой хвостик за ленту, которой я его завязала, и дергает меня за нее.
– Кто тебе разрешил так одеваться?
Я плотно сжимаю губы, но это не только потому, что я отказываюсь говорить с ним, это также для того, чтобы заглушить странную напряженность, проходящую через мои ноги, мой живот и даже мои чертовы соски.
Это должно быть из-за беспокойства и страха. Я отказываюсь верить, что это связано с чем-то еще.
Адриан снова шлепает меня по заднице, и из моего рта вырывается жалобный звук. Я так сильно сжимаю губу зубами, что уже после пятого шлепка ощущаю металлический привкус.
Я готова окровавить губы и отрезать язык, вместо того чтобы показать ему, какой эффект он на меня оказывает. Он не получит удовольствия, увидев, как я падаю.
Никто не получит.
Даже если мои внутренности царапаются и противно издают больше звуков.
– Ты будешь знать свое место. – Шлепок. – Ты не станешь мне перечить. – Шлепок. – Это понятно?
– Да... да... пожалуйста, перестань. – Я всхлипываю, но это совсем не от боли.
Мои внутренние бедра горячие, покалывающие, возбужденные каждым шлепком. Мне это не нравится, и я сделаю все, чтобы это закончилось.
Он делает паузу.
– Ты будешь делать то, что тебе говорят?
– Да… – Мой голос хриплый, даже знойный.
Когда он снова не шлепает меня по заднице, я думаю, что он отпустит меня, но затем два его пальца скользят по моим складкам поверх ткани трусиков.
Моя голова откидывается назад, чтобы посмотреть на него, в то время как злая ухмылка окрашивает его губы. Это делает его похожим на злодея, который только что нашел свою следующую цель.
– Так вот почему ты хотела, чтобы я остановился. Тебе нравилось, когда тебя наказывали? Тебе это понравилось?
Я отчаянно качаю головой, опровергая доказательства того, по чему он скользит пальцами.
Он наклоняется, пока его губы не касаются раковины моего уха.
– Твоя мокрая киска говорит обратное.
– Нет… – Я продолжаю качать головой, не желая верить, что я из тех людей, которых заводит подобная порочность.
Я ванильная и всегда такой буду.
– Перестань отрицать, Lenochka.
Опять это прозвище. Я не знаю, что это значит, но ненавижу его. Я не хочу, чтобы он называл меня так. Я не хочу, чтобы он использовал меня так, будто я действительно его жена.
Я не его жена. Я играю эту чертову роль только для того, чтобы выжить.
– Нет, – говорю я, на этот раз яснее.
Он продолжает гладить мои складки поверх ткани, и я закрываю глаза, ожидая, что ощущение исчезнет, но с каждым прикосновением моя кожа нагревается до тревожного уровня. Отпечатки ладоней, которые он оставил на моей заднице, горят еще сильнее, чем, когда он шлепал меня, добавляясь к моей агонии.
– Ты можешь быть упрямой сколько угодно, но ты не можешь отказать себе, Lenochka. – Он просовывает руку под мои трусики, и его большой палец находит обнаженную кожу, которую его люди начисто натерли воском.
Он движется прямо к набухшему бугорку моего клитора, как будто точно знает, где он, не глядя. Он щелкает им один раз, и моя спина выгибается над столом. В сочетании с его опытным, размеренным трением о мои складки и стимуляцией моей задницы, я чувствую, что сгораю в огне.
Одними руками он сталкивает меня с крутого обрыва. Я чувствую, как эти звуки пытаются вырваться на свободу, и сильнее прикусываю губу, ощущая вкус металла.
Но на этот раз я не могу контролировать взрыв, который вспыхивает в моей сердцевине и прорывается через все мое тело.
Он медленно выползает из меня, но, когда он поглощает меня, мне конец. Полностью и без выхода.
Я продолжаю кусать губу, даже когда меня трясет от неистового удовольствия, которое он вырывает из меня.
Я продолжаю кусать губы, даже когда чувство становится настолько сильным, что мне хочется кричать вслух. Даже когда я заглушаю себя, мне кажется, что я лишаю себя собственного удовольствия. Моего желания. Моей ужасающей похоти.
Дрожь все еще охватывает меня после того, как Адриан убирает руку с моих трусиков. Однако он не отпускает мои волосы и остается в таком положении достаточно долго, чтобы моя задница немного остыла.
Я хочу украдкой взглянуть на него, чтобы увидеть, как дьявол выглядит после того, как он получает то, что хочет. Но у меня нет возможности возразить против этой мысли, когда он переворачивает меня. Моя спина упирается в стол, и я думаю, что он трахнет меня или что-то в этом роде, но он просто продолжает смотреть на меня в этой тревожной невыразительной манере.
Я не могу поверить, что думаю об этом, но мне больше нравится, как темнеют его глаза. По крайней мере, тогда я могу сказать, что он чем-то недоволен. Но сейчас? Он кажется высокой крепкой стеной, на которую невозможно взобраться или разрушить.
Чем больше он наблюдает за мной, тем тяжелее становится мое дыхание. Я ненавижу находиться под его пристальным вниманием. Или под его крышей. Я ненавижу находиться под его властью.
Он проводит кончиком пальца по моей нижней губе и заставляет меня выпустить ее из-под зубов. Я забыла, что все еще приглушаю свой голос даже после того, как кончила от оргазма.
Он ласкает разбитую кожу, но это далеко не нежный жест. Это обманчиво, тайно грубо и бессердечно.
– Ты можешь прятаться сколько хочешь, в конце концов, я тебя вытащу.
Удачи в поиске того, чего там нет.
Адриан Волков мог бы подумать, что сорвал джекпот, найдя двойника своей мертвой жены, но он не знает, что наткнулся на оболочку.
А внутри этой оболочки нет ничего, что можно было бы вытащить.
Глава 12
Уинтер
Я еще долго стою, прислонившись к столу, после того как Адриан уходит. Я не смотрела на него, потому что если бы посмотрела, то испугалась бы полной темноты в его глазах.
Мои шорты все еще скомканы вокруг лодыжек, потому что у меня не было сил натянуть их. Мое достоинство тоже где-то на полу, так как я остаюсь здесь, обнимая стол даже после того, как щелчок двери эхом отдается в тихой столовой.