Но не это меня разбудило. Это был звук.
Бульканье.
Как будто кто-то задыхался от собственной слюны.
Две струйки слюны стекают по ее подбородку и шее, пена быстро образуется у рта.
– Лия!
Она не подает никаких признаков того, что слышит меня, и продолжает дергаться, извиваться. Булькать.
Я засовываю два пальца ей в рот и широко открываю его, пытаясь помочь ей дышать.
Она не дышит.
Как будто она закрывает собственную трахею воображаемым кляпом.
– Лия! Проснись! – Я кладу руку ей под голову и осторожно приподнимаю. Она тащит простыни в кулаке, ее тело все еще неподвижно, как доска.
Ее голова двигается вбок, затем откатывается так далеко назад, что, будь она одна, она бы сломала себе шею. Я поддерживаю ее затылок и продолжаю ощупывать ее рот другой рукой.
Ее губы синеют, а лицо краснеет. Она не дышит, и не делает этого, по крайней мере, уже целую гребаную минуту.
– Лия! – Я трясу ее, но это не приносит мне никакого результата.
Она потерялась где-то, куда я не могу добраться. Где-то, где она сможет спрятаться от меня под замком.
Ничто не выведет ее наружу.
Кроме разве что…
– Уинтер, – осторожно зову я, и она делает глубокий вдох, задыхаясь и кашляя, когда воздух попадает ей в легкие. Я отпускаю ее рот, чтобы она могла нормально дышать.
Когда я смотрю, как она вдыхает кислород в легкие, позволяя жизни вернуться, я должен чувствовать облегчение. Я должен. Но колючая проволока обвивается вокруг моей груди, покалывая кожу, дюйм за дюймом.
Ее глаза медленно открываются, но их голубизна пуста, как будто она не знает, кто она и где находится.
Я задерживаю дыхание, пока тикают секунды, а она остается в трансе.
– Lenochka?
Она моргает раз, другой, прежде чем ее взгляд встречается с моим. В ее глазах собирается влага, и по щеке скатывается слеза. Я вытираю ее подушечкой большого пальца, когда она неудержимо дрожит в моих руках.
Словно выйдя из транса, она резко выпрямляется и опускается передо мной на колени. Теперь на ее лице появляется безумное выражение, когда она сжимает мой бицепс, поднимает руку вверх, затем осматривает мой бок, грудь и даже спину.
Она прикасается ко мне повсюду, ощупывает, осматривает, совершенно не замечая, каким твердым я стал за короткое время ее ухода.
У меня были синие яйца с тех пор, как она впервые вошла в эту спальню, но я не могу трахнуть ее прямо сейчас. Не тогда, когда ей снятся все эти кошмары и она строит свои стены.
– Ты не ранен, – выдыхает она шепотом.
– Разве я выгляжу таким? – Я стараюсь, чтобы мой голос звучал спокойно, хотя мои челюсти сжимаются, и не только из-за того, что я жесток, но и потому, что она ответила на Уинтер, а не на Лию.
– Нет. Но это было так реально… – Она проводит ладонью по моей щеке и замирает, когда чувствует, как моя челюсть сжимается под ее хваткой, затем быстро опускает руку.
– Еще один кошмар?
Она кивает.
Мне уже не в первый раз приходится будить ее из-за кошмара. За последнюю неделю такое случалось дважды, но она так и не открыла глаза и не заговорила. Она просто заснула, так что я сомневаюсь, что она их помнит.
Сомневаюсь.
Булькающие, задыхающиеся звуки, которые она издает, похожи на мой заказной ад. Иногда я слышу его, даже когда не сплю, и мне приходится проверять камеры на случай, если это происходит в реальном времени.
– Лия была там, – тихо говорит она. – Она хотела убить меня, а потом... потом…
Я нежно касаюсь ее руки.
– Ты не должна говорить об этом.
Она смотрит на меня своими огромными глазами. Они потеряны, как будто она не знает, на кого смотрит, и она каким-то образом все еще в ловушке внутри кошмара.
– Зачем ты привел меня сюда, Адриан? – бормочет она с болью в голосе.
– Ты знаешь.
– Потому что я похожа на Лию?
Я киваю.
– Я не она. И чем больше ты сравниваешь меня с ней, тем больше я чувствую, что меня стирают, забывают. Я не хочу, чтобы меня забыли.
Я хватаю ее за руку и пытаюсь уложить под простыню.
– Поспи пока.
– Нет. – Она выдергивает руку. – Я не хочу спать.
– Тогда чего же ты хочешь?
– Уинтер. В кои-то веки назови меня просто Уинтер. Пожалуйста.
Я так и сделал и возненавидел это. Я ненавидел это так сильно, что мне хотелось залить отбеливатель в свое гребаное горло.
– Нет.
– Пожалуйста… – Слезы струятся по ее щекам. – Пожалуйста, не стирай меня. Пожалуйста, Адриан.
– Не проси меня о чем-то подобном. Ты – Лия. Привыкай к этому.
Рыдание вырывается из ее горла, и ее губы сжимаются, одна из них избита и порезана от того, как сильно она ее кусает.
Это должно зажить до того, как она появится на публике. Ей нужно прийти в себя, но я знаю, что будет нелегко заставить ее подчиниться. То есть, если это вообще возможно.
На этот раз она не сопротивляется, когда я укладываю ее под одеяло. Она охотно закрывает глаза и шепчет.
– Лучше бы я никогда тебя не встречала.
Мои губы касаются ее лба.
– Я буду встречать тебя снова и снова, если понадобится.
Глава 23
Уинтер
Через три дня мы идем на вечеринку.
Хотя, судя по количеству вооруженных охранников, я бы не назвала это вечеринкой.
Это первый раз, когда я выхожу из дома Адриана с тех пор, как приехала туда, и, хотя я думала, что это будет освобождением, это почему-то более удушающе.
Отчасти из-за количества охранников, которые сопровождают нас в отдельной машине. Пятеро, не считая Коли и Яна.
Отчасти потому, что Джереми заплакал, когда я сказала ему, что не буду сегодня читать ему сказку на ночь. Его слезы нарисовали черную дыру в моей груди, которая до сих пор не зажила.
Сегодняшняя ночь просто неправильная на многих уровнях. Не совершу ли я ошибку? Сбудутся ли все предостережения Адриана и Оглы? Я хочу заползти обратно в комнату Джереми, поцеловать его мягкие щеки и притвориться, что весь мир существует только из-за него.
Но вот я здесь, посреди вечеринки, праздную день рождения человека, которого никогда раньше не встречала.
Пахан Сергей решил провести день рождения Игоря в своем особняке, что, по-видимому, большая честь. Комплекс братства огромен, даже больше, чем дом Адриана, и имеет сад, который простирается на многие мили. Он окружен высокими стенами и камерами, которые мигают в каждом углу.
Он, кажется, страшнее, чем то место, которое я оставила позади, оно пустое, больше. Что странно, так как я думаю, что дом Адриана ужасен. Всякий раз, когда я иду по коридорам, мне кажется, что его стены широко раскрывают рты и кричат мне в лицо, или утаскивают меня в никуда. Душа у него такая же черная, как и у хозяина.
Дом Сергея Соколова пугает своей непривычностью, нервами, которые постоянно меня терзают, явным давлением того, что я каким-то образом совершаю ошибку. Что, если кто-то узнает, что я не Лия? Что, если я подвергну Адриана опасности и заставлю Джереми потерять отца?