Я бросаю куртку на стул, и мои ноги несутся к ней. У меня нет выбора, я хочу быть рядом с ней. Это выгравировано в самом мозгу моих костей без возможности очистить его.
Аромат роз наполняет мои ноздри, когда я нахожусь на расстоянии прикосновения. Словно, наконец, почувствовав мое присутствие, пальцы Лии останавливаются на щетке, и она встречает мой взгляд через зеркало, приоткрыв рот.
Ее губы накрашены темно-красной помадой, по которой я хочу скользнуть языком и размазать по ее розовым щекам.
– Ты вернулся. – шепчет она.
– Я вернулся. – тихо говорю я, кладя руки ей на плечи. Вместо того чтобы поднять лямку, я опускаю другую ей на руку. Материал соскальзывает, обнажая ее бледные груди и мягкие розовые соски.
Я отпускаю одно из ее плеч и хватаю ладонью грудь. Она сидит так идеально, как будто была сделана для моей руки. Мой большой палец гладит ее сосок, и она делает глубокий вдох, когда обе ее руки лежат на коленях.
– Свечи? – спрашиваю я небрежно, как будто на самом деле не думаю о том, чтобы трахнуть ее прямо сейчас на полу. Она выглядит такой дразнящей, словно моя самая испорченная фантазия воплотилась в реальность.
Я говорю, чтобы отвлечь животное во мне от действия на эти плотские желания и как-то успокоить мой бушующий стояк.
Пока мы разговариваем, эта стратегия терпит неудачу.
– Они приятно пахнут. – Ее голос хриплый, чертовски эротичный, и это не помогает моей миссии. – Ты так не думаешь?
– Да. – я отбрасываю пряди ее волос и подношу их к носу, глубоко вдыхая. – Но не лучше, чем ты.
– Правда?
– Правда.
– А чем я пахну?
– Розами и чертовой зависимостью.
– Откуда ты знаешь, как пахнет зависимость?
– Я не знал. До тебя.
– Меня? – она растягивает это слово.
– Да, тебя. Хмм. Если бы я не знал тебя лучше, я бы сказал, что ты соблазняешь меня, Lenochka. – я щиплю ее за сосок, и она задыхается, прежде чем прикусить нижнюю губу.
Тот факт, что она заглушает себя, должен быть отключен, но я слишком далеко зашел, чтобы эта женщина это заметила.
Я отпускаю ее волосы и засовываю два пальца ей в рот, ожидая, что она меня укусит. По крайней мере, я чувствую, как сильно она меня хочет. Чем сильнее ее укус, тем больше она любит меня так же сильно, как я ее.
Это чертово чувство самоутверждения. Что-то, что держит меня на плаву. Я прекрасно понимаю, что она от меня отстанет, когда мы закончим. Что она повернется ко мне спиной и сотрет меня из своего мира. Но сейчас, когда я прикасаюсь к ней, она моя.
Мое, чтобы владеть.
Моя, чтобы, черт возьми, обладать.
Но вместо того, чтобы кусаться, Лия обхватывает языком мои пальцы. Ее глаза встречаются с моими через зеркало, тысяча искорок проходит через них, все сразу.
Я щиплю ее сосок, дергая тугой розовый бутон, и она задыхается вокруг моих пальцев. Я вытаскиваю их, прежде чем засунуть обратно. Она сосет их, старательно и с известной энергией, ее глаза не отрываются от моих.
– К черту все это. – Я поднимаю ее, одной рукой обнимая за талию. Она такая крошечная, что прижимается ко мне даже одной рукой.
Другой рукой я смахиваю то, что лежит у нее на комоде, и она ахает, когда ее пальцы впиваются в мои плечи. Некоторые флаконы разбиваются о землю, а другие падают. К счастью, здесь нет ни одной свечи, потому что я бы устроил пожар.
Лучшим вариантом было бы отнести ее в постель, быть гребаным человеческим существом, но у меня нет терпения, чтобы добраться до кровати прямо сейчас. Небольшое расстояние кажется световым годом. Мой стальной контроль не имеет силы, когда дело касается этой женщины.
Вот почему я держу ее подальше от братства. Вот почему я бы предпочел, чтобы мы не выходили на публику. Я всегда испытываю искушение пойти на убийство, если кто-то хотя бы посмотрит в ее сторону, не говоря уже о том, чтобы заговорить с ней. Меня всегда так и подмывает запереть нас обоих в таком месте, где нас никто не найдет.
Я расстегиваю брюки и стягиваю их вместе с боксерами, чтобы освободить свой набухший член. Лия смотрит на меня, не мигая, не двигаясь. Она даже на секунду перестает дышать.
Обычно она наблюдала за моей эрекцией с полу-ошеломленным, полу-возбужденным выражением лица, и я молюсь, чтобы возбужденная часть победила, потому что я на грани взрыва.
– Сегодня ночью я буду трахать тебя жестко и быстро, Лия. Я не буду нежным. Я не могу быть нежным, но, если я причиню тебе боль, если это станет невыносимым, скажи мне.
Ее грудь тяжело вздымается и опускается, ее розовые груди подпрыгивают вверх и вниз при каждом движении.
– Это ясно, Лия?
Она кивает, ее взгляд скользит по моему.
– Используй свои слова. Я хочу услышать тебя.
– Слышать меня?
– Твой голос. Я хочу его услышать, Лия. Поэтому, когда я трахну тебя, не отключайся от меня.
– Почему это так важно для тебя? – шепчет она.
– Потому что это вся ты. – И потому что она будет моей Лией. Целиком. Полностью.
Моя рука все еще обнимает ее за талию, когда я использую другую руку, чтобы раздвинуть ее бедра и разорвать ее нижнее белье. Оно рвется на одном дыхании, в сочетании с ее вздохом, когда я врываюсь в ее влажное тепло.
Она приглашает меня в свое тепло, стены сжимаются, ноги дрожат. Ее тело прижимается ко мне, ее руки обвиваются вокруг моих плеч, ногти впиваются в мою кожу с каждым движением бедер.
Как и обещал, я беру ее жестко и быстро. Ее спина ударяется о зеркало с каждым моим толчком. Я чувствую, как она сжимается вокруг меня, готовясь к оргазму.
Но не сейчас.
Я вырываюсь из нее, и она издает звук, что-то среднее между вздохом и стоном. Я прикусываю ее губу, прежде чем отпустить ее и перевернуть так, чтобы она оказалась лицом к зеркалу.
Ее глаза расширяются, когда она видит себя, полуобнаженную, в ночной рубашке, обмотанной вокруг талии. Она быстро наклоняет голову, когда я толкаюсь в нее. Я сжимаю ее челюсть, впиваясь пальцами в ее плоть, и наклоняю ее голову в сторону зеркала.
– Посмотри на свое лицо, когда я тебя трахаю. Посмотри, как твое тело реагирует на меня.
Она снова пытается разорвать зрительный контакт, по-видимому, стыдясь того, что видит, но я крепко держу ее за челюсть, обездвиживая.
– Посмотри на меня, Лия.
Она не делает этого, поэтому я двигаю бедрами, погружаясь глубже в нее, мои пальцы погружаются в ее ногу.
– Посмотри на меня.
Ее глаза встречаются с моими через зеркало, нерешительно, как будто она боится того, что найдет на моем лице. Я не уверен, что она видит – это может быть моя животная потребность в ней, моя темная одержимость ею, или секреты и ложь, которые связывают наши жизни.
Что бы это ни было, оно удерживает ее на месте, пока я трахаю ее сильнее, входя в нее с сводящей с ума настойчивостью. Я кладу руку ей на живот, чтобы она не ударялась о край комода при каждом моем резком толчке.