Впрочем, это не имеет значения. Он не мой и никогда не будет моим. Вот почему мне нужно уйти.
Обычно он мне не звонит, но, с другой стороны, обычно он держит меня под присмотром дома.
Откашлявшись, я отвечаю.
– Эй.
– Вам с Джереми весело? – Слышится его спокойный, утонченный голос. Я представляю, как он сидит за столом и постукивает пальцем по столу.
– Да. – я бросаю взгляд на Джереми, который сейчас занят наблюдением за армией муравьев, исчезающих за скамейкой.
– На улице холодно.
– Мы в пальто, шарфах и перчатках. Ты ведь позаботился об этом, помнишь?
– Я помню.
– Мы в порядке, Адриан. Мы действительно в порядке.
– Мне это нравится. – Его голос падает в пределах слышимости.
– Что тебе нравится?
– Вы оба в порядке.
Ты имеешь в виду Лию и Джереми. Но я этого не говорю, предпочитая молчать.
– Сходи со мной на свидание сегодня.
– С-свидание?
– Да. Это когда два человека проводят время один на один.
– Я знаю, что такое свидание. Я просто не понимаю, почему ты хочешь этого.
– Сейчас ты проводишь время один на один с Джереми. Почему не со мной?
– Ты ревнуешь к собственному сыну?
– Иногда. Что скажешь?
– Насчет чего?
– Свидание.
– Я вообще могу отказаться?
– Да, но будет веселее, если ты этого не сделаешь.
– Прекрасно.
– Увидимся позже, Lenochka.
– Иди к своей долбаной коматозной жене. – бормочу я, когда он отключается, и резко выдыхаю.
Я знаю, что все это игра, но это становится утомительным, и я хочу выйти из всей этой шарады. Я хочу стереть тот день, когда впервые встретила Адриана. Я хочу вернуться к тому, чтобы быть никем на улице, думая о своей следующей трапезе с Ларри.
Интересно, найду ли я теперь своего старого друга?
– Мамочка, смотри! – восклицает Джереми, указывая на проходящий мимо мини-цирк.
Мимо проходят несколько клоунов с большими воздушными шарами в руках. Человек на высоких ходулях бросает мячи в воздух, а другой человек с нарисованными белыми и черными глазами играет на губной гармошке. Внимание толпы переключается на них. Дети – в том числе и Джереми – полностью очарованы шоу.
Они останавливаются возле нас, клоуны танцуют и берут детей за руки. Один из них подсаживается к Джереми и дает ему воздушный шарик.
Мой маленький ангел берет его с широкой улыбкой на лице. Охранники Адриана начинают пересекать расстояние, между нами, вероятно, видя в клоунах угрозу.
Мой позвоночник резко выпрямляется, но совсем по другой причине. Мини-цирк окутывает Джереми. Он танцует с ними, смеется и зовет меня. Я пытаюсь добраться до него, но они не пускают меня, улыбаясь и жонглируя мячами в воздухе.
Я проталкиваюсь сквозь них, мои ладони становятся потными.
– Джереми!
Тяжелая хватка сжимает мое запястье, и я вскрикиваю, когда меня тянут назад, но звук заглушается рукой, прижатой ко рту.
Все, что я могу вдохнуть, – это кожа, когда он тащит меня прочь от толпы. Я пытаюсь пнуть его, но он хватает меня за волосы.
– Стой, мать твою, спокойно, Герцогиня. Мы же не хотим сейчас сломать твою прекрасную шею, правда?
– Джереми! – Я бормочу в его ладонь, но это едва ли выходит как слово.
Он не отпускает меня, пока мы не оказываемся в переулке, прижавшись спиной к стене. Тяжело дыша, я смотрю на него. На нем черная шапка и маска, закрывающая нос и рот. Видны только его глаза, карие, глубокие и такие знакомые.
– Я же сказала тебе, что возьму Джереми с собой. – говорю я, задыхаясь.
Он снисходительно хихикает.
– Ты думаешь, Адриан позволит своему единственному сыну уйти? Он перевернет для него весь мир.
– И все же…
– Заткнись на хрен со своим нытьем, Герцогиня. Ты сказала, что у тебя есть что-то для меня.
– Я не скажу тебе, пока ты не заберешь отсюда меня и Джереми.
– Отсюда? Твоя миссия здесь. Какого хрена тебе уходить?
– Но…
– Ты ведь не помнишь, правда? – Он преувеличенно тяжело вздыхает. – Ты просто заноза в чертовой заднице, Герцогиня. Так было всегда.
– Что?
Он снимает маску, и я задыхаюсь. Его лицо, с легкой щетиной и прямым носом. То же самое, что и в моем кошмаре. Человек, который держал меня за руку, когда я схватила пистолет и нажала на курок.
– Ты!
– Да, я. Твой единственный и неповторимый – или черт возьми когда-либо.
– Но ты не настоящий. Это был кошмар.
Он щиплет меня за щеку. Сильно
– Ай. Для чего это было?
– Так ты отличишь реальность от галлюцинации, Герцогиня. Боль означает, что она реальна. Отсутствие боли означает, что это больная игра, играющая в твоей голове.
У меня отвисает челюсть.
– Откуда... откуда ты это знаешь?
– Я знаю о тебе многое, но самое главное – я знаю, что ты не выполнила свою миссию, Лия.
– Я не Лия. – бормочу я. В первый раз слова прозвучали неискренне.
– Да, ты – Лия, Герцогиня.
– Нет. Настоящая Лия лежит в постели и смотрит в никуда.
Он поднимает бровь.
– Разве она настоящая? Ты испытала свою боль?
Мой язык прилипает к небу, и я с трудом опускаю его, бормоча.
– Я не Лия. Я – Уинтер.
– Ты действительно веришь в эту чушь, да? Как далеко ты зашла на этот раз?
– Это по-настоящему. – огрызаюсь я. Я не Лия.
Он наклоняется, чтобы прошептать.
– Тогда как ты помогла мне с покушением на Адриана год назад? Тот кошмар, в котором ты меня видела? Да, это было воспоминание, Герцогиня.
Я отчаянно трясу головой, не желая этого слышать, не желая, чтобы поток энергии, который течет по моим венам, ударил мне в голову.
Мои конечности дрожат, и я в ужасе от того, что принесет этот приток.
– Я – Уинтер. Меня зовут Уинтер Кавано и…
Воспоминание обрушивается на меня так сильно, что слова застревают у меня в горле.
Я стою посреди церкви и бормочу «Да», глядя на Адриана. Он в смокинге, который делает его в десять раз красивее, в то время как я в белом свадебном платье.
Его сильная рука обхватывает мой затылок, когда он притягивает меня к своей груди.
– Теперь ты моя, госпожа Волкова.
Его губы встречаются с моими во всепоглощающем поцелуе, от которого у меня перехватывает дыхание.
Я не отвечаю на его поцелуй.
Всё, о чем я думаю, это как покончить с его жизнью.
Я задыхаюсь, когда меня толкает обратно в настоящее.
– Теперь ты вспомнила? – спрашивает Лука. Вот как его зовут. Лука. Мой партнер во всем этом.
И я действительно вспомнила.
Это правда.
Меня зовут Лия. Лия Волкова.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ