— Но тебя могут посадить.
— Я знаю. Ты… пойдешь со мной?
— Совершенно, верно, женщина. Мы едем вместе и умираем вместе.
— Похоже на лозунг какого-то мотоклуба.
— Я его украл. — Он выглядывает из-за угла, его карие глаза сияют сосредоточенностью, прежде чем он фокусируется на мне. — А теперь иди. Не оставайся на открытых местах и избегай камер. Я тебя прикрою.
Я оборачиваю свои руки вокруг него, заключая в краткие объятия.
— Как мы встретимся снова?
— У меня есть информация о бездомных. Я найду тебя. Просто заляг на дно.
После того, как я неохотно отпускаю его, я осторожно пробираюсь через заднюю часть переулка.
Я оглядываюсь, чтобы бросить последний взгляд на Ларри, но он уже ушел.
Обычно, когда мы не в приюте, мы с Ларри ночуем на станции метро. Скамейки — наши друзья, предельная тишина лучше, чем шумный город снаружи.
Так что сначала я иду туда, но вскоре осознаю свою ошибку, когда вижу новости о смерти Ричарда по телевизору на станции.
Двое мужчин средних лет, которые, судя по их синим бейсболкам, являются футбольными фанатами, останавливаются передо мной, чтобы посмотреть новости. Я отступаю назад и сливаюсь со стеной на случай, если кто-нибудь здесь меня узнает.
— Какой бардак. — говорит один из них, закуривая сигарету, несмотря на запрещающие знаки.
— Может быть, это знак того, что он не собирался баллотироваться в мэры, — отвечает другой, пожимая плечами.
— Не собирался? Ты вообще когда-нибудь жил в этом городе?
— Что? Почему?
— Ричард Грин был главным кандидатом на пост мэра. — Мужчина с сигаретой наклоняется к своему другу и понижает голос, как будто делится секретами Центрального разведывательного управления. — Ходят слухи, что его поддерживала мафия.
— Мафия? — шепотом кричит другой.
— Говори потише, идиот. Ты хочешь, чтобы нас замочили?
Я насмехаюсь над тем, как он подражает знаменитым фильмам о гангстерах, но ловлю себя на том, что подхожу ближе, сохраняя дистанцию, чтобы уловить их разговор. Если Ричарда поддерживала мафия, то страшные люди в темных костюмах имели больше смысла, так как они время от времени заглядывали к нему в офис.
— Это итальянцы? — спрашивает некурящий.
Мужчина с сигаретой выпускает облако дыма, и я закрываю нос и рот тыльной стороной ладони, чтобы не закашляться.
— Нет. Братва.
— Русские?
— Так говорят слухи.
— Неужели эти грязные русские опять лезут в нашу политику?
— Да, чувак. А их мафия — это не шутка. Слышал, они убивают людей, как мух.
— Это страна закона.
Мужчина с сигаретой разражается смехом, размахивая рукой, чтобы отдышаться.
— Какие права человека? Эти монстры творят закон, куда бы они ни пошли.
— Ты хочешь сказать, что смерть Ричарда не так проста, как ее рисуют СМИ?
— Да, именно это я хочу сказать. Все это — отвлекающий маневр. — Ричард Грин, кандидат в мэры Нью-Йорка, был убит одним из бездомных в приюте, которым он руководил.
Я щурюсь на телевизор и хмурюсь. Моя фотография должна быть во всех новостях с надписью «разыскивается». Почему они даже не упомянули мое имя? Неужели полиция еще не дала конкретных заявлений в СМИ?
Но в этом нет никакого смысла. Мои отпечатки рук повсюду в кабинете Ричарда, и я, без сомнения, их главный подозреваемый. Так почему же я просто бездомный в его приюте? Даже мой пол не упоминается.
— Русские страшные, чувак». — говорит мужчина с сигаретой.
— Хуже, чем итальянцы?
— Прямо сейчас? Намного хуже. Их власть и влияние глубже, чем у любой другой преступной группировки. — Он бросает сигарету на бетон, не гася ее, и вместе с другом спешит на поезд.
Я иду туда, где они стояли, и гашу сигарету подошвой ботинка. Тема по телевизору сменилась на какие-то другие мировые новости, и я продолжаю смотреть на обгоревший окурок. Как огонь оставил черную линию на белой поверхности. Так что даже после того, как он исчез, улики остаются.
Как и моя жизнь.
Я касаюсь нижней части живота, где мой шрам аккуратно спрятан под бесчисленными слоями одежды. Он все еще горит, как будто мои пальцы в огне, прорываясь сквозь одежду и обжигая мою кожу.
Еще один протест голода исходит из моего желудка, и я вздыхаю, покидая станцию. Мне нужно пойти в более тихое место, потому что, хотя они и не раскрыли мою личность, в конце концов, они это сделают.
Разговор фанатов "Гигантов" продолжает звучать у меня в голове, пока я крадусь из одного переулка в другой, мои шаги легкие и быстрые.
Когда мужчина с сигаретой упомянул русских, единственной мыслью, которая пришла в голову, был незнакомец из сегодняшнего дня. Его акцент был очень русским, но не таким грубым, как я слышала раньше. Он был гладким, легким, почти так, как я представляла себе русскую королевскую семью, если бы они когда-нибудь выучили английский.