Адриан не взглянул на меня дважды, когда она была в комнате. Когда я схватилась за кровоточащую шею, он вышел из меня и подошел к ней.
Он обнял ее спереди так, как никогда не обнимал меня. Он вдохнул ее аромат и поцеловал в виски.
— Я скучал по тебе, Lenochka, — прошептал он ей, пока она держала окровавленный нож, которым перерезала мне горло.
— Наконец-то ты дома, — пробормотал он между поцелуями в ее щеку, рот и горло, пока я лежала там, булькая, извиваясь, плача.
«Помогите!» — закричала я про себя. «Адриан, помоги мне!»
Но он этого не сделал.
Все его внимание было приковано к Лие, к ее лицу, щекам, горлу, рту. Однако она посмотрела на меня. Ее глаза встретились с моими, и она ухмыльнулась, когда обняла Адриана в ответ и одними губами произнесла.
— Мой.
Вот тогда я и умерла.
Но потом меня втолкнули в другой кошмар, где мужчина схватил меня за руку и заставил нажать на курок. Кровь покрыла мою кожу, когда я закричала во всю мощь своих легких.
Потом все было кончено.
Джереми пытался разбудить меня, стоя у моей кровати и держа в руках одного из своих игрушечных солдатиков. Он отпрянул, когда я, вздрогнув, села.
Теперь он стоит возле комода, лицо его бледно, губы дрожат.
— Ты призрак, мамочка?
Мое дыхание тут же успокаивается, и меня охватывает совсем другое беспокойство. Джереми, кажется, боится меня, и это ранит больше, чем мне хотелось бы признать.
Я протягиваю ему руку.
— Мне так жаль, Джер, мамочке просто приснился кошмар. Теперь все кончено.
— Правда? — Он не выглядит убежденным, даже когда смотрит на мою руку.
— Правда.
— Ты не собираешься стать Призрачной Мамочкой?
— Конечно, нет, мой ангел.
Он осторожно делает шаг вперед и кладет свою крошечную руку в мою. Я улыбаюсь, и он улыбается в ответ.
— Ты моя мамочка.
— Так и есть.
Он забирается на кровать и обнимает меня своими маленькими ручками.
— Ты можешь всегда быть моей мамочкой?
Отчаяние и раздражение, которые я испытала ранее, застревают у меня в горле, когда я думаю, что сказать ему.
Я здесь больше не останусь.
Мне все равно, даже если полиция меня посадит. Я просто не могу ни при каких обстоятельствах оставаться в доме, от которого у меня мурашки бегут по коже, с человеком, который стирает меня из жизни.
С момента нападения прошла неделя. Целых семь дней прошло с тех пор, как он впервые трахнул меня.
С тех пор он делал это снова и снова. Иногда два раза в день. Иногда в качестве наказания. Прошлой ночью он понял, что я провела большую часть дня, заботясь о Яне — факт, который ему не понравился.
Он был жестким, непреклонным и не выходил из меня, пока мои губы не начали кровоточить от того, как сильно я их прикусила. Я рада, что он вымыл меня и одел в ночную рубашку, потому что меньше всего я хочу, чтобы Джереми видел меня в таком состоянии.
Но опять же, Адриан обеспечивает лучший уход, который я когда-либо видела. Я знала только эгоистичных мужчин, которые обращали внимание только на свое удовольствие, и к черту мое. Адриан не только следит за тем, чтобы я кончила первой — и много раз, — он также никогда не оставляет меня грязной. Он всегда купает меня, одевает, причесывает, укладывает и даже велит Огле приносить мне еду в постель, когда чувствует, что я слишком устала, чтобы двигаться.
Я хочу убедить себя, что мне все это не нравится. Что у меня нет другого выбора, кроме как быть с ним. Но так ли это, если мое тело всегда разрушается? Если я буду жаждать его, как только его рука коснется меня?
Его прикосновения — не то, что я ненавижу. Я ненавижу его и то, что он никогда не называл меня по имени.
Я перестала просить об этом, потому что это не только бесполезно, но и меня всегда за это наказывают. Жестко, скорее от боли, чем от удовольствия, как будто он хочет стереть эту мысль из моего мозга.
И именно поэтому мне нужно бежать. Мое сердце обливается кровью, когда я покидаю Джереми, который выжидающе смотрит на меня своими огромными серыми глазами. Если не…
Мое сердце колотится, когда в голове рождается безумная идея.
— Мамочка?
— Да?
— Ты мне не ответила.
Я усмехаюсь. Он определенно перенимает требовательный характер своего отца.
— Я всегда буду твоей мамочкой, Джер. Ничто этого не изменит.
— Мы можем сегодня поиграть вместе?
— Да, но сначала мы должны навестить Яна.
— Он все еще болен, потому что спас тебя, мамочка?
— Да.
— Тогда я подарю ему одну из своих игрушек.