Обеты мастера
Странник на пегой лошади выехал на холм и замер в недоумении, разглядывая деревню внизу. Она была мертва. Ни души во дворах, никаких звуков, из печных труб не поднимаются дымки. Крепкие дома стоят в окружении цветущих садов, пшеничные и льняные поля уходят вдаль, насколько видит глаз - и никого. Что же за напасть заставила жителей сорваться с земли в разгар урожайного лета? Особенно здесь, вдали от диких земель и княжеских усобиц?
После короткого раздумья путник тронул поводья и направил коня вниз. Проехал через всю деревню, внимательно осматриваясь вокруг. Остановился возле крайнего дома - показалось, что за затянутым бычьим пузырем окном мелькнула тень.
- Есть кто живой? - голос странника звучал низко и хрипло, словно точилом водили по лезвию меча. Сперва ответа не последовало, но затем дверь тихонько скрипнула, и из дома выглянул крепкий старик с коротким копьем в руках.
- Отец, я плохого не сделаю! - мужчина ловко спрыгнул с коня, оправил серую рясу из грубой ткани, в которую был одет, показал пустые ладони. Старик смотрел на приезжего, задумчиво склонив голову к правому плечу и прищурив левый глаз. Несмотря на возраст, копье в его руках не дрожало.
- Где же тебя, мил человек, как отметило? - дед показал на левую сторону лица гостя, от корней огненно-рыжих волос и до бороды покрытую зарубцевавшимися ожогами.
- А это, отец, не твое дело. - Ответил гость ледяным тоном.
- Ну, как скажешь. А в наших краях ты что забыл?
- Друга ищу. Такой же как и я, послушник. Родионом зовут. Не встречал?
Дед ответил не сразу - видимо, принимал какое-то решение. Приезжий тоже молчал, сверля старика глазами цвета стали. Тишину нарушал только скрип сойки на коньке соседнего дома.
- Заходи, поговорим, - старик опустил копье, повернулся и скрылся в полумраке. Приезжий, склонив голову, шагнул за ним в низкий дверной проем. Хозяин жестом указал на лавку возле стены, а сам покопался среди горшков у остывшей печи, молча протянул краюху черствого хлеба. Гость так же без слов принялся жевать, запил затхлой водой и иронично посмотрел на хозяина.
- Ну, что, отец, проверил меня?
- Не серчай, соколик, смурные времена нынче. Никогда не знаешь, кто приехал - человек или с той стороны кто-то. Тем более лицо у тебя такое, скажем честно, не совсем людское. Но ты хлеб ешь, воду пьешь, стал быть, не тварь бесовская.
- Вот и славно, - кивнул послушник. - Меня брат Арсентий зовут.
- Ну, а меня здесь Сивохом звали. Ну, пока было, кому звать.
- Так куда все подевались-то?
- Беда к нам пришла, парень. Зверь в лесу завелся, - старик сокрушенно покачал головой. - Страшный, злой. Я про такого и не слышал раньше. На поля набегать начал - мужиков на месте рвет, а девок в лес утаскивает. Друг твой мимо проезжал, сказал, что он мастер по нечисти, и со зверьем таким биться обучен. Правду сказал?
- Правду. Он среди нас лучший по таким делам.
- Ага. Ну, вот, собрался он, значит, и на зверя пошел, да только не вернулся. Вот тогда деревенские порешали, да и снялись до соседней деревни. Только, думаю я, зря это.
- Это почему же зря?
- А зверь их и там достанет. Если волк человечину попробовал, зайчатину есть уже не станет.
- Ладно, старче, посмотрим на твоего зверя! - Арсентий решительно поднялся на ноги.
*****
К походу в лес брат Арсентий готовился всерьез. Стянул рясу, аккуратно сложил и убрал в седельную сумку. Вместо нее надел застиранную льняную рубаху, поверх - стеганку из темной ткани. Из отдельного мешка вынул кольчугу, внимательно ощупал кольца, проверяя каждое - не исхудилось ли. Столь же тщательно проверил топор на длинной рукояти - достаточно ли острый, крепко ли обух держит топорище. На предплечье левой руки привязал кинжал в кожаных ножнах. Перебросил через плечо сумку с какими-то склянками. Дед Сивох смотрел на эти действия с одобрением.
- Думается мне, не так давно ты в послушниках ходишь. Повадки дружинного за версту видны. И гривну воинскую носишь, хотя вашим это вроде как не положено, - он указал на серебряный витой обруч на шее Арсентия, знак отличия дружинников. Из всех атрибутов прошлой жизни это было единственное, с чем послушник так и не расстался, уйдя в монастырь.
- Недавно, - согласился Арсентий. А потом указал на копье, прислоненное к стене около правой руки старика. - Думается мне, и ты не всю жизнь в деревне прожил.
- Глазастый! - кивнул Сивох. - Двадцать лет в Володимирской дружине. А ты из чьих?
- У Рязанского князя хоругвь носил.
- Ого! А чего ушел?
Арсентий в ответ пожал плечами, стянул с ног сапоги и принялся перематывать портянки.
- Ну, как скажешь. - понял намек старик. - А не страшно к зверю в лапы лезть-то? Тоже ведь зазря сгинешь.