– Что нам известно?
– Прохожий услышал ругань, доносящуюся из дома, а потом крики. Один выстрел. Мужчина подошел к окну и начал размахивать чем-то похожим на пистолет. Другой рукой он держал за шею женщину. Потом он ее оттащил. Вот и все.
– Есть какие-нибудь имена?
– Нет, сэр.
– Кто живет в доме?
– Это арендованная собственность, принадлежит мистеру Тео Монаидесу.
– Ему принадлежит много собственности в этом районе. Жильцы?
– Джоанна Уотсон. Проживает там пару месяцев.
– Одна?
– Они еще проверяют. В офисе Монаидеса говорят, что да, одна, но соседи утверждают, что видели, как приходит и уходит мужчина.
Машина завернула за угол, будто касаясь земли всего двумя колесами. Серрэйлер скривился. Но сержант была первоклассным водителем. Она профессионально вырулила на главную дорогу и обогнала два автобуса. Старший суперинтендант зажмурился.
Когда они доехали до Мэй Роуд, которая находилась в нескольких улицах от того дома, где убили Мелани Дрю, там царил обыкновенный для таких случаев цирк. Прямо перед небольшим пригородным домом уже выжидала пресса, сдерживаемая полицейской лентой.
– Соседи явно не гнушались тем, чтобы отвечать на звонки, – сказал Саймон, выходя из машины.
Трое патрульных держали оборону, и сержант испытал явное облегчение, увидев Серрэйлера.
– Вы старший следователь, сэр? У нас ничего не происходит, больше выстрелов не было – если это был выстрел.
– Кто сообщил о нем?
– Женщина, выгуливавшая свою собаку. Живет вон там, дом номер 17. Кажется, верить можно. Она остановила водителя, он тоже увидел в окне мужчину с пистолетом, а потом, через несколько секунд, – с женщиной. Позвонил нам с собственного мобильного телефона.
– Он открывал окно, выкрикивал что-нибудь?
– Нет, шеф.
– Старший инспектор Серрэйлер? – к нему подошел старший офицер специальной патрульной машины, сам автомобиль был припаркован в нескольких ярдах.
Саймон ввел его в курс дела.
– Что вы хотите делать?
– Ждать. Просто посмотрим, сможем ли мы установить какую-то коммуникацию.
– Хорошо. Сигнализируйте нам.
Саймон сделал шаг назад и посмотрел на дом. А потом ушел в противоположном направлении, чтобы подумать.
Внутри специальной патрульной машины ждали шесть человек.
– Всегда, черт возьми, одно и то же, – сказал Стив Мэсон. – Сначала несешься как угорелый, а потом сидишь тут прохлаждаешься.
– Скорее всего, водяной пистолет, – сказал Дункан Хаулиш.
– Или чья-то тень.
– Или его собственная рука.
– Дети. Чаще всего дети.
Но они все равно ждали с напряжением, они были наготове, взбудораженные, жаждущие действия. Их к этому готовили, готовили действовать, а 90 процентов своего времени они тратили на бездействие.
Клайв Раули посмотрел на свои ноги.
– Разобраться бы с этим поскорее… – глухо пробормотал он.
– Может, это связано с тем, другим, – сказал Стив.
– Каким? С Мелани Дрю? – Клайв посмотрел на него.
– Как только на улицах появляется психопат с пистолетом…
– Кто говорит, что он психопат?
Клайв стал ковырять заусенец на своем пальце. Они продолжили переговариваться. Он предпочитал сохранять молчание. Быть наготове. Не то чтобы все остальные не были наготове, но они слишком много болтали.
В машине было жарко.
Стив перекатывал жвачку во рту, с одной десны на другую, по кругу, с влажным чавкающим звуком.
– Ливерпуль выиграет три–ноль, – сказал кто-то.
– Будет ничья. У них нет нападающих.
Разговор прекратился. И возобновился опять.
– Сюда надо кондиционер.
– Твоя жена должна родить на этой неделе, да, Тим?
– На следующей. Она уже на пределе. Жара ее доконала.
– Какой это, третий?
– Да, третий в списке.
Правая нога Клайва Раули зачесалась у него в ботинке. Это была одна из тех вещей, которая способна свести с ума – когда у тебя что-то чешется, а достать ты там не можешь. Ведь стоит расшнуровать ботинки, в ту же минуту раздастся свисток.
Пять минут спустя, когда Саймон быстрым шагом возвращался назад со сформулированным планом, дверь дома отворилась, и оттуда вышел мужчина с поднятыми руками, мотая головой. За ним шла молодая женщина, она вцепилась ему в руку, сквозь слезы повторяя, что ничего такого не случилось, он ничего не сделал, это была ссора на пустом месте.
Оружием оказался игрушечный пистолет пятилетнего сына женщины.
Внутри специальной патрульной машины воцарилось кислое, раздраженное настроение. Их к этому готовили. Их вызвали. Заставили напрячься. Они, не выбирая выражений, высказали друг другу все, что думают по поводу этого очередного ложного вызова, очередной потраченной на безделье смены.