— Руслан! Опять?
— Нет. Это не присказка. Действительно слава тебе, что я в ту машину сесть собрался и при этом остался жив.
— А!!! Ну тогда ладно, хотя я тут не при чем.
— Да ну? — неожиданно оскалился Руслан, — А Егор, чей внук? Твой? — обличительно показывает пальцем.
— Мой, — несмотря на вспышку капитана, Всеслав улыбается.
— Значит причем! Это ведь он меня спас!
— Вот таким ты мне нравишься, — бог хлопает Рогожина по плечу, — а то скуксился. И спасибо за прославление, уже забыл как это… вкусно.
Глядя, на проступившее на лице неподдельное удовольствие, неожиданно понимаю, что жизнь у него далеко не сахар. Это же надо так оголодать? Ведь боги живут верой? И пусть он не совсем обычный… Но ведь правила никто не отменял? Если я правильно все понял? Тем более, все эти слова о Силе от него и от Маришки.
— Я-то уже думал, что это больше не работает. Ведь это словосочетание давно превратилось в присказку, — в голосе слышится легкое удивление. — День сюрпризов какой-то. Оказывается если прославление направленно именно мне… Надо обдумать. Ты заслужил награду, Руслан. Я подумаю, что тебе дать.
Рогожин только взмахнул рукой, типа пустое и говорить о том нет смысла. А мне стало интересно:
— Дед, а может лучше спросить, что ему нужно?
— Егор, ты чем слушал? — шипит на меня Степаныч. — Сказали же, не проси ничего у богов. Обязательно подвох будет.
Всеслав одобрительно кивает:
— Правильно мыслишь, шурин, правильно. Только подвох он разный бывает. Тут-то я выбрать могу. Например: могучую потенцию, а вокруг ни одной женщины. И если в дальнейшем это будет действовать как надо, и в положенное время, то в первый раз придется очень постараться, — заливается радостным смехом. А что прикольная шутка. Вот только Руслан, почему-то не смеется…
— Всеслав, а может не надо меня благодарить? Я ведь случайно… — похоже, перспектива нарисованная древним богом его нисколько не прельщала. Несмотря на то, что подарок весьма ценный — для мужчины.
— Надо, — довольный собой Всеслав, хлопает Рогожина по плечу, — за все надо платить, это не только людей касается. Но ты не беспокойся, так жестоко я с тобой не поступлю.
И хотя я уже успел убедиться, что моя способность определять правду, в присутствии Всеслава не работает, что нисколько не удивительно, но вот хитрый блеск в глазах, показывает, что именно так он и поступит. Тут главное бдительность усыпить… А учитывая, что дед незаметно подмигнул мне… Ох, бедный Руслан. Отольются тебе слезы подчиненных…
Да уж, несмотря на то, что передо мной не то бог, не то демон, ясно, что он мужик правильный. Вон какие подарки дарит! Мне бы тоже не помешало! Хотя у меня с этим проблем нет, но ведь это пока молодой, а надо о будущем думать. Хм… Чего это я? Всеслав вроде не жалуется. У него вон вообще две красотки под боком, а вспоминая его намеки с этим делом у него порядок. Так может и мне заморачиваться не стоит? О!!! Что-то меня уже не так напрягает эта ситуация. Надо бы у деда аккуратненько поинтересоваться. Но не просить! Только намекнуть мимоходом. Та-а-а-к… Кажется жизнь налаживается!!!
Между тем вопрос о способе умерщвления замполита-предателя зашел в тупик. То чересчур жестоко, то мягко, то недостаточно символично. В результате я вынес на обсуждение предложение — удивившее всех:
— А давайте Марата позовем?! Парни уже должны были вернуться.
— Зачем? — практически одновременно спросили Васильев и Степаныч.
— Хм… — протянул Рогожин, — в этом что-то есть. Хан у нас представитель искусства, художник от бога…
При этих словах Всеслав поморщился, но промолчал. А командир продолжал излагать мысль:
— …Надо творчески подойти к процессу.
После полученного одобрения со стороны Всеслава, был приглашен Хаматшин. Причем деда он даже не заметил. Но выслушав пояснение по задолбавшему всех вопросу, пожал плечами и с сомнением произнес:
— Так ведь он не из любви к искусству же, а ради денег, вот и пусть жрет. И запивать не давать. А если столько бумажек не найдется, можно в глотку забить, пусть подавится…
— Какой талантливый мальчик, — раздался голос Всеслава.
Марат быстро отскочил спиной к стене, приготовившись к отражению неожиданной атаки. Но заметив, что все спокойно сидят, смутился и виноватым голосом, произнес:
— Извините, мне показалось…
— Тебе не показалось, — у стены появилось кресло, в котором все также вальяжно развалился Всеслав. — Здравствуй, Марат.
— Вы?
— Я.
— Но это был всего лишь сон!
— Ну, значит, ты спишь.