14
В два часа ночи Пери приехал в Клинкур. Чтобы снять усталость, он выпил чашечку кофе и тотчас отправился на место преступления. Комиссия по расследованию убийств из Руана уже закончила свою работу. Старый автомобиль Табора откатили в сторону, и лишь несколько меловых знаков да огромное темное пятно крови на асфальте, видневшиеся в свете фонарей, напоминали о происшествии.
Выслушав подробный доклад жандармского лейтенанта Буффе и задав несколько вопросов, на которые лейтенант дал четкие ответы, позволившие представить картину убийства, Пери приказал Буффе захватить пару наручников и отправился с ним в отель.
Молодой жандарм, охранявший холл, подремывал в кожаном кресле. Пери послал его наверх за Ожидом.
Администратор появился в помятой пижаме и стоптанных домашних туфлях на босу ногу. Допрос еще не начался, а он уже дрожал от страха.
Пери достаточно было одного взгляда, чтобы убедиться в точности характеристики, данной этому человеку лейтенантом Буффе, — грубый и трусливый тип.
Пери не предложил сесть Ожиду и даже не потрудился скрыть свою неприязнь к нему.
— Судимости есть? — был первый вопрос.
Ожид повел головой из стороны в сторону, будто воротник его грязной пижамы в сиреневую полоску был тесен ему.
— Собственно говоря, я вовсе не обязан…
— Сколько лет и за что?
— В Руане у меня был бойкий ресторанчик с отпуском обедов на дом… но появились конкуренты…
— Налоговое управление?
— Просто я не смог достать вовремя некоторую сумму.
— И сколько лет ты получил за недостаточное проворство?
— Два года, но за примерное поведение…
— С той, наверху, ты спал?
— Почему бы и нет? Разве это запрещено? — Нахально ухмыляясь, он потер окоченевшие руки.
— Сегодня у тебя с Табором была ссора?
Ожид помедлил, он не знал, допрашивали Леору или нет.
— Ссора? Громко сказано, небольшая перепалка. На такую тряпку, как он, невозможно было даже по-настоящему рассердиться.
— Почему он стрелял в тебя? — Пери вспомнил о свежем нагаре в стволе пистолета, найденного у Табора.
Ожид снова покрутил головой из стороны в сторону, надул щеки и с силой выпустил воздух через плотно сжатые губы.
— Почему? Да он взбесился из-за своей бабы.
— Дело обстоит так. На тебе судимость, ты спал с его подружкой, вы крепко повздорили, он выстрелил в тебя. Дальше — полчаса спустя ты отплатил ему тем же.
— Это неправда!
Пери знал, что это — неправда, но тем не менее сказал:
— Ну, а если мы найдем у тебя пистолет со свежими следами выстрела? Такие пистолеты находят иногда.
Ожид задрожал от холода и от страха одновременно.
— Это подло… я ничего не знаю…
— Тогда стань там, у колонны. Я попрошу Дессон повторить свои показания. Приведите ее сюда!
— Подождите, я кое-что вспомнил! Они возились тут с какой-то фотографией, которой собирались кого-то шантажировать. Но, Бог свидетель, я не знаю никаких подробностей, тут она держала рот на замке, мне из нее ничего не удалось выудить.
— Ничего нового ты не сообщил.
— После того как вы поставили в холле своего человека, у нее еще кто-то был…
— Не может быть! — вырвалось у Буффе.
— Он вскарабкался по фасаду дома, такой маленький и ловкий, как обезьяна. Впрочем, однажды он уже побывал здесь.
— Когда?
— Три или четыре недели назад. Пери не сомневался, что это Пьязенна.
Он задал еще несколько вопросов, затем распорядился привести Леору Дессон.
Она подкрасилась, на ней был роскошный шелковый халат и туфли на высоких каблуках, надетые на босу ногу.
Леора мельком взглянула на Ожида, послала обольстительный взгляд Пери и, не ожидая приглашения, села в кресло.
— Где находится та женщина? — без обиняков начал Пери.
— Какая женщина? О ком вы говорите?
— Что этой ночью нужно было от вас Пьязенне?
— Я не знаю никакого… как вы сказали?.. Пьязенна?.. Я не знаю…
— Вообще ничего, понятно! — От холода Пери чихнул.
Леора вновь бросила быстрый взгляд на Ожида, но по выражению его лица ничего не поняла. Она порывисто подошла к Пери и, наклонившись к нему, прошептала на ухо:
— Господин комиссар, я расскажу вам все, но только не здесь. Поднимемся наверх, там никто не помешает нам.
— Буффе! — обратился Пери к жандармскому лейтенанту. — Наденьте на эту даму наручники. — И, повернувшись к Леоре, заметил: — Я арестую вас за соучастие в попытке шантажа. Может быть, в тюрьме вы скорее поймете, что вам лучше все рассказать.
И прежде чем до Леоры дошел смысл сказанного комиссаром, наручники защелкнулись вокруг ее запястий.
Леора закатила настоящую истерику, с уверениями в невиновности и угрозами, но, после того как Ожид повторил свои показания, она призналась.
Леора не знала, когда и где Табор познакомился с Пьязенной. Однако ей было известно, что Пьязенна рассказал ее покойному любовнику, будто Грандель продал копию Табора как оригинал издателю Мажене. Табор требовал у Гранделя свою долю от этой сделки. Через Пьязенну он узнал о двух женщинах-наркоманках, одна из которых утопилась в Сене, а другая, знаменитая в свое время певица, оказалась в частной психиатрической клинике. По фотографии, которую достал Пьязенна, Табор нарисовал портрет и послал его Гранделю, сыгравшему, по мнению Леоры, роковую роль в судьбе обеих женщин.