«Уходим, Гоша, — пробормотал я, поднимая поверженного приятеля, — нам тут не рады. Вот только где нам отыскать более безопасное место, того не скажу»
Безопасным местом оказался дом, почти не тронутый разрушительной силой безмозглых. Мы влетели в открытые двери, и только взобравшись по широким ступенькам на четвертый этаж, сообразили, что уже навещали эту локацию.
«Это квартира Матвея? — полуутвердительно проговорил Волков, едва переводя дыхание и стряхивая набегающую на глаза кровь, — вот удача! Может, навестим идиота?»
Идея показалась мне здравой, но что-то подсказывало мне, что свидание не состоится по причине отсутствия хозяина. На деле так и случилось. Его квартира выглядела почти так же, какой я запомнил ее после своего последнего визита. Пол был истоптан грязными башмаками и завален разорванными книжками, среди которых попадались весьма любопытные по содержанию. Внезапная любовь к знаниям заставила Волкова замереть на месте, откопав какую-то книжонку.
«Посмотрите, как любопытно, — протянул мне находку неожиданный книголюб, — вот уж не знаю, может вы объясните, что это такое?»
Книжка несла невероятно нужную информацию, рассказывая, как правильно ставить паруса и управлять яхтой в полный штиль, и это никак не могло нам посодействовать в деле предотвращения массовых беспорядков на улицах. О чем я раздраженно поведал горе-читателю.
«Я говорю не о содержании, — буркнул Волков, продолжая тянуть ко мне раскрытые странички, — посмотрите на полях.»
Присмотревшись, я заметил нарисованные от руки линии и символы, отдаленно напомнившие мне руническое письмо. Однако я был бесконечно далек от подобных увлечений и ничего объяснить не смог. Гошка разочарованно вздохнул и снова уткнулся в непонятные росчерки. Это занятие увлекло его настолько, что помешало заметить появление нового лица в нашей компании.
Правда лицом то, что маячило в дверях, назвать было можно с большой натяжкой. Это было полностью стекшая вниз сероватая субстанция, напомнившая мне о перебродившем тесте.
«Ну надо же! — продребезжало лицо, и я наконец-то узнал свою недавнюю соседку-пациентку, волшебным образом переместившуюся из Борщовки на центральные улицы Питера. — Что вы здесь делаете, Гурий Трофимович?»
«А что здесь делаешь ты, Эвелина?» — едва скрывая отвращение, пробормотал я, все еще помня о воспитании. На этот простой вопрос девушка ответила не сразу, да и вовсе не ответила, тупо уставившись в пространство. Наконец, в ее мозгах что-то щелкнуло, и она заговорила, странно модулируя голосом.
«Я не знаю, как попала сюда, — отрешенно и тягуче проговорила она, — просто пришла. Мне нужно идти, прощайте, Гурий Трофимович!»
Ее голос звучал почти без оттенков, а в интонации отсутствовало любое наполнение, однако добравшись до произнесения моего имени, Эвелина внесла в голос небольшие изменения, ее пухлые руки странно изогнулись и в мгновение ока уже крепко охватывали мою шею. От ее липких пальцев шел знакомый смрад, а кожа на ладонях казалась мокрой. Эвелина сдавливала мою шею, продолжая равнодушно пялиться на меня. Я оттолкнул навязчивую дамочку, пытаясь расцепить ее руки и не желая наносить хрупкой барышне серьезных увечий. Мой невоспитанный друг Гошка оказался более прагматичным и от души врезал прелестнице куда-то в челюсть. Удар получился не классический, скомканный и большого вреда не нанес, однако желаемого достиг. Эвелина отлепилась от меня, и потерянно уставилась перед собой.
«Мне пора, Гурий Трофимович,» — медленно повторила она как ни в чем не бывало и действительно направилась к двери.
Гошка только негромко выругался, незаметно обтирая кулак о штаны.
«Давно пора, — буркнул он, отмахиваясь от видения, — что это было, Гурий Трофимович? Какого черта тут оказалась эта ненормальная?»
И тут же озвучил свою собственную версию.
«Она настолько пленилась вашей неземной красотой, что решила прошлепать двадцать километров, чтобы выразить вам свою любовь, — насмешливо процедил он, исподлобья поглядывая в мою сторону, — будьте осторожны, Гурий, такие, как эта дамочка, способны на многое. Я это могу говорить с уверенностью, поскольку сам однажды оказался в подобной ситуации»
Ловелас Волков собрался поведать мне романтически-детективную историю, но вдруг осекся на полуслове, снова протягивая мне ту же книжонку.