«Я не в курсе их намерений, — объяснил я Гошке свое решение, — поэтому предпочитаю провести время вне этого вонючего общества»
Пока эти слова не были произнесены вслух, я не замечал, что еще изменилось за то короткое время, что мы отдыхали под елками. Сейчас я отчетливо почувствовал удушающую вонь, широкими волнами растекающуюся кругом.
Мы выскочили на проспект, в это время суток относительно пустынный, если не считать нескольких невнятных фигур, маячивших на противоположной стороне.
«Давайте попробуем укрыться в моей квартире, — прошипел Волков, не справляясь с дыханием, — она далеко отсюда, а эти уродцы, возможно, не настолько сообразительны, чтобы преследовать нас по всему городу. Во всяком случае, у нас есть шанс оторваться, если уйдем дворами.»
Под своей квартирой Волков имел в виду жилище своей матери, но других вариантов у нас не было все равно. Бодаться с тетей Надей за собственную жилплощадь у меня не возникало желания ни при каких условиях.
Промчавшись через три городских района и оказавшись, наконец, на нужной улице, Волков притормозил и с сомнением поглядел на меня. Погоня отстала давно, смысла навещать родню не было, но в Волкове проснулся дух авантюриста.
«Сейчас глубокая ночь, — напомнил я, — даже если предположить, что твоя матушка не изменила свои привычки и осталась такой же, какой ты видел ее в последний раз, крайне невежливо вламываться к ней в это время. Тем более, ты рассказывал, что она теперь по-другому смотрит на многие вещи и обстоятельства.»
Взывать к здравому смыслу смиренного дальнобойщика оказалось пустой затеей. Гошка упрямо хмыкнул и решительно шагнул в ослепительно черный подъезд.
На требовательный стук дверь смело распахнулась, и в чернильной темноте замаячил размытый силуэт.
«Чтоооо?» — расслышали мы сквозь пронзительные шипения и клекот. Гошка попятился, интуитивно хватая меня за руку, однако не ушел, продолжая вглядываться в темноту.
Больше вопросов не задавалось, из дверного проема на Волкова метнулась тень и вцепилась ему в горло. Волков дернулся, пытаясь высвободиться, но только еще сильнее увяз в неласковых объятиях негостеприимной родительницы. Я оттолкнул дамочку от ее блудного сына и, впихнув ее обратно в квартиру, захлопнул дверь. Волков, пошатываясь, только разводил руками, пытаясь восстановить подачу кислорода.
«Думаю, семейные посиделки следует объявить закрытыми, — проговорил я, утягивая Гошку вниз, — оставим свидания для лучших времен»
«Что это было? — отдышавшись, пробормотал потрясенный Гошка, отчаянно растирая помятую шею, — это точно была моя мать?»
Я не стал развивать дискуссии, и только покачал головой. Время катилось к рассвету, пора было немного отдохнуть.
Глава 44.
Начало нового дня совпало с настойчивыми пинками, пробудившими меня от неспокойного сна в темном парадном. Не открывая глаз, я сонно пробормотал что-то в высшей степени нецензурное, обращаясь к своему приятелю, и получил в ответ раскатистый визгливый смех, разбавленный металлическими нотками. От неожиданности я подскочил, смахивая остатки сна, и уставился на невнятную Эвелину, неизвестно откуда появившуюся в доме Гошкиной матушки. С момента нашего последнего свидания барышня еще больше стекла вниз, и теперь выглядела настолько устрашающе, что я с непривычки зажмурился. В любое другое время такая реакция вызвала бы у дамы закономерную обиду, однако Эвелина даже не обратила на это внимания. Несмотря на игривое настроение, ее оплывшая рожа продолжала сохранять безразличное выражение, и от этого становилось откровенно жутко.
«Ты как здесь? — пробормотал я, потирая ладонью собственную обросшую физиономию, — что ты тут делаешь?»
Эвелина только качала головой, напрягаясь для подбора нужных фраз, и, наконец, выдала уже знакомое:
«Не знаю, просто пришла.»
Проснувшийся Георгий только хмыкал, очевидно вспоминая свои собственные версии частых визитов милой прелестницы.
В этот раз Эвелина не стала проявлять чудеса участия и демонстрацию эмоциональных порывов, ограничившись простым предложением пройтись.
Я не был готов прямо сейчас совершать прогулки в любой компании, но опасаясь вызвать непредсказуемую реакцию невоздержанной барышни, с неохотой поднялся на ноги. Эвелина терпеливо ждала, пока я приведу себя в относительный порядок и покину парадное, после чего направилась следом за мной. Я рассчитывал по-тихому раствориться среди толпы, не вызывая у настойчивой барышни много вопросов, однако та неотступно двигалась рядом, не позволяя мне сделать даже шага в сторону побега. Волков равнодушно плелся сзади, с каждой минутой убеждаясь в своей правоте.