— Ваш брат очень болен, — сказал судья господину Миню, когда они спускались по лестнице.
— Он-то несомненно. Но и мы все умрем. Вскоре. Цзи-юй повезло, она упокоилась в мире.
— По-видимому, прямо перед собственной свадьбой.
— Да, уже довольно давно она обручена с юным Ляном, старшим сыном владельца большого поместья за крепостью. Через месяц они должны были пожениться. Отличный парень. С виду не слишком привлекательный, но с твердым характером. Я встречал его однажды в городе, вместе с его отцом. А сейчас мы даже не можем известить их, что она умерла.
— Куда вы положили тело?
— Во временный гроб в домовой буддийской часовне. Позади зала. — Достигнув последней ступеньки, Минь воскликнул: — Ха, я вижу, Инь и Ляо уже нас дожидаются. Полагаю, вам нет нужды подниматься к себе в комнату. Умывальня есть во дворе, прямо здесь, за дверью.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Вернувшись в зал, судья Ди увидел, что Минь, Инь и Ляо уже сидят за большим столом. Теперь там стояли четыре большие чашки с рисом, четыре блюда маринованных овощей и одно с соленой рыбой.
— Пожалуйста, простите за скудную пищу, — сказал господин Минь, довольно равнодушно пытаясь соблюсти законы гостеприимства. Взяв палочки для еды, он дал понять, что можно приступать к трапезе, а затем проворчал: — Запасы стремительно убывают. Моему брату следовало позаботиться… — Покачал головой и склонился над чашкой с рисом.
Некоторое время они ели в тишине. Судья проголодался, и простая, здоровая еда пришлась ему весьма по вкусу. Управляющий встал и взял с пристенного столика каменный кувшин и четыре фарфоровые чашечки. Когда тот разливал подогретое вино, эконом кинул на него изумленный взгляд и сварливо произнес:
— Так это вы, Янь, унесли кувшин! Как вы только можете думать о вине на следующий день после смерти барышни Цзи-юй да и в нынешнем нашем положении!
— А что же, по-вашему, пусть нашими винами упьются эти грязные разбойники? — безразлично осведомился управляющий. — И самыми выдержанными тоже? Вы не возражаете, господин Минь?
— Давайте, давайте, — с набитым ртом прошамкал толстяк.
Эконом понурил голову. Судья заметил, что руки его дрожат. Он сделал глоток и подивился превосходному качеству напитка.
Вдруг эконом положил свои палочки. Тревожным взглядом окинув судью, он робко сказал:
— Как окружной судья вы, сударь, должно быть, часто имеете дело с грабителями, разбойниками и тому подобным. Не можем ли мы уговорить их взять денежный вексель? Помещик состоит в превосходных отношениях с двумя банками в городе, и…
— Я никогда не слышал, чтобы разбойники довольствовались чем-то, кроме наличных, — сухо отозвался судья. Вино согрело его, а сапоги высохли. Он встал и снял шубу. Под ней была длинная дорожная рубаха подбитого неотбеленного хлопка с широким шелковым кушаком, несколько раз обмотанным вокруг талии. Выкладывая шубу на пристенный столик, судья сказал:
— Знаете ли, нам не следует слишком унывать по этому поводу. Мне известен не один способ выпутаться из этого положения.
Он снова уселся и сдвинул на затылок меховую шапку. Затем облокотился на стол и продолжил, спокойно глядя на собеседников:
— Разбойники, следует признать, пребывают в отвратительном настроении, так как они убеждены, что ваша история с украденными деньгами — обыкновенная уловка. Время их поджимает, потому что они должны убраться на своих плотах до того, как спадет вода. Они боятся солдат из крепости, а с испуганными людьми трудно столковаться. Вам не следует ожидать от них какого бы то ни было милосердия. Нет также никакого смысла вести с ними переговоры, пока преиимущество на их стороне. Я полагаю, что ваши арендаторы летом часто рыбачат на реке? — Когда управляющий с экономом кивнули, судья продолжил: — Хорошо. Я ожидаю нападения разбойников ранним утром. Сегодня вечером отберите пару крепких работников из тех, кто знает толк в рыбной ловле, снабдите их большим бреднем, и пусть они заберутся на выходящий сюда скат крыши надвратной постройки. Никто не должен об этом знать, потому что у разбойников вполне может быть шпион среди беженцев. Когда разбойники подойдут, я выйду поговорить с ними. Я умею обращаться с подобными типами. Я скажу их вожаку, что мы хорошо вооружены, но не собираемся оказывать сопротивление, если они сохранят нам жизнь. Они могут войти в дом и забрать все, что им захочется, в том числе множество золотых и серебряных украшений. Разумеется, они примут это предложение. Ведь в таком случае они получат возможность свободно разграбить дом, а потом и нас убить. Но как только главарь и его телохранители въедут в ворота, ваши люди на крыше бросят сеть на них и их лошадей, а мы тут же захлопнем ворота перед носом у остальных разбойников. Вожак и его телохранители вооружены до зубов, но они запутаются в сетях, и м легко выведем их из строя молотильными цепами. Тогда мы получим заложников и сможем приступить к серьезным переговорам.
— Не такая уж плохая идея, — сказал господин Минь, медленно кивая.
Лицо эконома расцвело, но управляющий поджал губы и озабоченно произнес:
— Слишком рискованно! Любая помеха, и негодяи не дадут нам быстро умереть. Они замучают нас!
Не обращая внимания на испуганные восклицания Миня и Ляо, судья твердо сказал:
— Если что-то пойдет не по плану, вы просто закроете за мной ворота. Я способен о себе позаботиться. — И он добавил с кривой усмешкой: — Я родился под знаком Тигра, представьте себе!
Господин Минь одарил его глубокомысленным взглядом. Помолчав, он сказал:
— Прекрасно. Я прослежу, чтобы ловушка была расставлена. Вы поможете мне, Ляо. — Он проворно вскочил. — Вы проводите окружного судью в его комнату, Янь? Я сейчас же отправляюсь в сторожевую башню принимать караул. — Он повернулся к судье: — Знаете, мы караулим по три часа, наблюдая за каждым движением этих мерзавцев. Всю ночь напролет.
— Конечно, я к вам присоединюсь, — сказал судья. — Можно я покараулю после вас, господин Минь?
Господин Минь запротестовал, говоря, что они никогда не согласятся на это, но судья Ди настаивал, и наконец было решено, что судья будет караулить от полуночи до трех. А потом его сменит Янь и останется до рассвета.
Господин Минь с экономом отправились в кладовую, где хранились рыболовные сети. Судья накинул на плечи шубу, пристегнул меч и последовал за Янем. Они поднялись на широкую лестничную площадку, а затем по узкой, скрипучей лестнице вскарабкались на третий этаж. Там судья обнаружил только коридор, заканчивающийся массивной деревянной дверью.
Янь остановился и заговорил, будто извиняясь:
— Я сожалею, сударь, что хозяин определил вам именно эту комнату. Надеюсь, вы не слишком возражаете против того, чтобы спать там, где только прошлой ночью… Я легко бы нашел вам комнату внизу, другим необязательно знать, что…
— Эта комната мне подходит, — резко оборвал его судья.
Управляющий открыл дверь и впустил его в темную, очень холодную комнату. Зажигая свечу на боковом столике, он сказал:
— Что ж, это, конечно, лучшая комната в доме. Барышня Цзи-юй обладала изысканным вкусом, как вы сами можете убедиться.
Широким жестом он обвел просторную комнату. Указав на раздвижные двери, занимающие большую часть противоположной стены, он добавил:
— Снаружи балкон, идущий вдоль всего верхнего этажа. Барышня Цзи-юй летними вечерами любовалась оттуда луной над горами.
— В одиночестве?
— Да, на этом этаже нет других комнат. Я слышал, что раньше здесь была кладовая. Но барышне Цзи-юй понравился вид с балкона и окружающая тишина, так что хозяин отдал комнату дочери. Хотя ей, разумеется, следовало жить на женской половине, в восточном крыле здания. Ну что ж, я должен послать к господину Миню старого слугу с чайными принадлежностями. Приятного отдыха, сударь! Я вернусь за вами в полночь.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Когда управляющий закрыл за собой дверь, судья Ди вновь закутался в шубу, ибо в комнате стоял жуткий холод и препротивно сквозило из-за балконных дверей. Судья положил свой меч на стол розового дерева, стоящий на голубом ковре с толстым ворсом, затем неторопливо осмотрел комнату. В углу, справа от входа, находилось узкое ложе, с четырех столбиков розового дерева свисал газовый полог. Рядом стояла обычная пирамида из четырех платяных ящиков красной лакированной кожи, а у раздвижных дверей — туалетный столик с шеренгой маленьких коробочек с пудрой, расставленных под круглым зеркалом полированного серебра. Слева от входа стоял высокий и длинный музыкальный стол с лежащей наготове семиструнной лютней, далее — изящный книжный стеллаж из полированного пятнистого бамбука. В углу был резной эбеновый письменный стол. Судья подошел, чтобы поближе рассмотреть висящую картину. Известный старый мастер изобразил цветущую сливовую ветвь. Судья отметил, что лежащие на столе плитка для растирания туши, подставка для кисточек, пресс-папье и все остальные письменные принадлежности являли собой ценные раритеты старинной работы и явно были подобраны тщательно и с любовью. Комната, отмеченная печатью яркой индивидуальности, несомненно принадлежала образованной, утонченной девушке с изысканным вкусом.