Утром его попробовали прогнать, но он так ощетинился и зарычал, что сторож предпочел отойти. Потом голод и жажда заставили его уйти, и он поплелся в город.
Он не умел попрошайничать, не умел воровать, не умел прятаться. Когда голод стал невыносимым, он подошел на рынке к продавцу лепешек и честно, открыто, с достоинством попросил его покормить. Его грубо прогнали. Он огрызнулся и ушел.
Вечером рынок опустел, он увидел крадущихся жалких псов с поджатыми хвостами и желтыми голодными глазами. Они шныряли около складов и лавок, подбирая гнилые остатки еды. После долгих поисков ему досталась голова копченой рыбы, сухая и просоленная, и он с отвращением и жадностью стал ее жевать, рычанием отпугивая от себя других голодных псов.
С тех пор он, присматриваясь к другим бродячим собакам, стал следом за ними обходить городские свалки, помойки, грязные задние дворы складов. Раза два ему приходилось вступать в драку. Драться он был непривычен, но был силен и храбр, и, хотя ему самому здорово попадало, к нему скоро перестали приставать.
Первое время каждую ночь, когда можно было незаметно пробраться мимо людей, охранявших вход в порт, он прибегал к знакомому причалу, жадно нюхал камень, с которого все больше выветривался запах, и долго сидел, глядя в пустынное море.
Он становился все более жадным, злым, подозрительным и хитрым псом, перенимая повадки других бродячих собак.
У него завелись приятели: голодные, облезлые и несчастные собаки. Однажды у него произошла небольшая стычка с одноухим сварливым, угрюмым псом. После первого же толчка плечом тот кувырком полетел в пыль, и тогда Соленый понял, что этот пес — старик, почти беззубый, с негнущимися ногами. С ним и драться-то было противно.
Зато с Красноглазым ему пришлось выдержать два жестоких боя, чтобы отвадить от привычки вырывать из чужого рта добычу.
Когда собаки, крадучись и прячась в тень от яркого лунного света, выходили на свой нищенский промысел, они были не одиноки на свалках и пустырях.
Там бродили и люди, жалкие и такие же голодные, как собаки. От них пахло только голодом, ночлегом в пыли под открытым небом. Собаки понимали, что это какие-то совсем другие люди, чем те, которые днем стоят у жаровен, пышущих жаром и запахом жирного мяса, или в хлебных лавках, откуда по утрам несется опьяняющий дух целых гор свежеиспеченного хлеба.
Однажды ночью Соленый услышал в переулке глухой шум ударов, кряхтенье и ругательства. Двое полуголых людей дрались из-за большого комка требухи. Требуха шлепнулась во время драки в пыль, и знакомый пес-старикашка подхватил требуху и во всю прыть кинулся наутек.
Мгновенно драка прекратилась, и оба нищих бросились в погоню за собакой.
Они кидали вслед палки, грозились и, когда, наконец, упустив собаку, тяжело дыша, остановились, от обиды принялись снова колотить друг друга.
Соленый, проскользнув мимо них, помчался по следу старика. Он пробежал два переулка, нырнул в лазейку и сразу же услышал, с пустыря шум новой драки, на этот раз собачьей: Красноглазый отнимал требуху у старика. Тому, с его больными лапами и слабыми зубами, не под силу было драться с Красноглазым, он этой сам знал, но, рыдая от бессильной злости, все-таки отчаянно пытался защитить свою пахучую, сочную требуху.
Соленый с разбегу налетел на них и дал обоим такую трепку, что Красноглазый с воем умчался, поджимая лапу. После этого Соленый, считая по закону требуху своей, наступил на нее лапой и с наслаждением принялся за еду. Старик, не смея подойти, хныкал и топтался поодаль, сам неуверенный в своем праве.
Соленый, утолив первый голод, стал есть помедленней, а утолив второй голод, начал совсем медленно жевать требуху. Тогда старый пес совсем потерял голову, подполз поближе и, умоляюще повизгивая, потянул к себе кусочек. Соленый рявкнул на него, и старик, в страхе закрыв глаза, припал к земле, не выпуская изо рта ухваченного кусочка. Потом, видя, что его не трогают, осторожно оттянул кусок в сторону и, захлебываясь от удовольствия, стал есть.
Отправляясь на ночлег, Соленый заметил, что старик преданно трусит за ним по пятам на своих негнущихся лапах. Рядом с Соленым он не боялся других собак…
По ночам Соленому снились сны о прежней жизни. Ему снился боцман. Он шел к нему навстречу по палубе, и Соленый от радости вставал на задние лапы, клал свою большую голову ему на грудь, а тот трепал и поглаживал ему уши, приговаривая басом. Звуки были знакомые, такие дружественные! Боцман, как всегда, говорил сначала: «Эх ты, рыжий… ры-ыжий, конопатый, убил дедушку лопатой!..». Потом с глубокой укоризной спрашивал: «А?.. Зачем, бесстыжий, ты убил дедушку лопатой? Отвечай, зачем?..» И так как на вопрос надо было отвечать, Соленый, оскалив в улыбке зубы, бурчал и покусывал ему руку.