О романе Т.Толстой «Кысь». Роман – тотально литературоцентричен, ибо все в жизни – разносортная беллетристика, а сама жизнь – многотомный роман, который пишет Господь Бог.
О романе Проханова «Гексоген». Писатель одержим смертью, с которой он сталкивался сотни раз на полях боев в разных странах, на разных континентах. «Мессианский проект», по-моему, в конечном счете заключается в том, чтобы сделать живых мертвыми. Люди прохановского типа ненавидят обывателя с его скромными радостями и глупостями вплоть до отрицания «мещанского» права на жизнь. Читатель, ты никогда не удивлялся лозунгам величаво-велеречивого аристократа Фиделя Кастро в стиле «Социализм или смерть!». Красиво! Но, может быть, кубинцы не прочь пожить немного в покое и на покое, нет, не выйдет, не надейтесь. Величайший арабский полководец VII века, сторонник пророка Мохаммеда, «Меч Аллаха», Халид ибн ал-Валид писал иранскому военачальнику, которому объявил войну: «Иду к тебе с людьми, которые так же любят смерть, как вы любите жизнь». Удивляюсь я своим коллегам членам жюри литературной премии «Национальный бестселлер», многих из которых знаю. С милой улыбкой и потаенным кукишем присудили премию «Национальный бестселлер» идейному людоеду: мол, китч, карнавал, постмодернистский центон и прочая белиберда. Невинные литературные игры и, несомненно, виновная совесть. Да и на самом деле роман Проханова нельзя назвать плохим, он метафизически содрогателен и ужасен, как медитация об аде. Воля ваша, пацаны и дамы. Только помните вещие слова Петра I: «В России и небывалое бывает». Так вот, если «ИХНЯЯ ВОЗЬМЕТ», не причитайте и не верещите, когда вас за волосы повлекут на Лобное место. «Отсекать головы» так и только так навязчивая идея-мечта «коммунопатриотов».
О Владимире Сорокине. Господа-товарищи-братва! Больше всех на Сорокина наезжают «шестидесятники», которых писатель ненавидит по понятным причинам. Эти ушлые дедушки с поджатыми губами и с протянутой рукой продолжают торчать во всех интеллектуальных подворотнях, символизируя скорбь поминальную по великой советской культуре, когда они собирали стадионы и публиковали поэмы про Ленина с человеческим лицом и нечеловеческим концом миллионными тиражами. При случае дедушки ухитряются и рубли зеленые срубать, но берут их со слезой и тяжелым вздохом. Писатель однажды сказал о них предельно жестко: «В России шестидесятники помогли советской власти избавиться от коммунистической идеологии, тем самым обеспечив ей сейчас абсолютную полноту власти, то есть практически они развязали руки олигархической номенклатуре». Горько, быть может, резковато, но в «тему».
Вот, набрал этот абзац, выкурил сигаретку, аж сердце закололо: почто «наехал» на шестидесятников, ежели я сам женился в 1968 годочке. Все они, теперь уже дедульки белоголовые и крашеные, продолжают скулить о воспитательной роли литературы, о том, что она, болезная, должна куда-то звать, кого-то поднимать, зажигать «путеводительные светы» и, главное, отражать, отражать, отражать действительность. А тут им писатель засаживает прямо промеж рогов: «Искусство во все времена было не зеркалом, а мутным стеклом». Или: «Литература, по-моему, есть сражение психических состояний писателя; Я не переоцениваю литературу вообще. Это бумага, на ней какие-то типографские значки». Ясно, что писатель эпатирует публику, но все же, все же, все же. Писатель частенько сравнивает кайф от литературного труда с наркотическим. Зачем гусей дразнить, которые и так шипят и ущипнуть норовят.
Жрецы духоносные цекистского разлива проповедуют: натурально, мол, читать нужно Толстоевского, Юлиана Семенова и всё, спроворенное шестидесятниками. Сорок лет я слышу стоны о невозможности возвращения к «ленинским нормам» и о закате духовности российской. Братцы, вас (нас – мои стишки и штудии по Серебряному веку) никто никогда читать не будет, ибо, как верно заметил Михаил Веллер, серьезное чтение – серьезная «вторая» работа, на которую у тяжко вкалывающего читателя нет ни сил, ни времени. Конкуренция, блин.
Нас заставляют восторгаться подвигом народного ополчения. Эти безвинные безымянные герои (необученные и кое-как вооруженные) были перемолоты под Москвой и Ленинградом безотказной фашистской военной машиной. Те, кто бросил их в бой, получили ордена, никто не ответил за это чудовищное преступление перед своим народом. Это были мирные люди: пожилые рабочие, учителя, музыканты, художники, техническая интеллигенция и т.д. Вечная им память. Слава героям. Мой двоюродный брат вступил в первый бой с немцами 18-летним сосунком с трехлинейкой Мосина. Выжил. Повезло. Прошло более полувека. Мой ученик, мальчик Сережа из Пензы, необстрелянный, 18-летний, после курса «молодого бойца» и принятия присяги, был брошен в бой с натренированными и выученными чеченскими головорезами-профессионалами (1995 г.). Выжил. Повезло. Ребенок с восторгом мне рассказывал, что воевал честно, и что в их роте погибло всего 11(!!!!) парней. Вот этого не должно быть никогда. Во веки веков. Дети пусть целуются, едят мороженое, читают умные книжки, учатся, работают. А высокие военачальники, пославшие детей на смерть, должны, должны, должны ответить не только перед Богом, но и перед людьми. С профессионалами должны воевать профессионалы.