Игрунки — типичные представители всего семейства. Оно даже названо в их честь. Но если помните, у семейства есть и второе название — семейство мармозеток. Это в честь представителей еще одного рода.
Мармозетки — обезьяны, чуть больше игрунок. У них мягкие и длинные волосы, особенно на спине, окрашены они довольно скромно. Живут мармозетки на деревьях стаями по двадцать — тридцать особей, там же отыскивают себе пищу: плоды, листья, семена, насекомых. Жизнь этих обезьянок изучена слабо. И неизвестно, будет ли изучена по-настоящему: их мало осталось на Земле. Они, как и львиные игрунки, занесены в Красную книгу.
И наконец, род тамаринов. Тамарины — самые крупные представители семейства игрунок. Некоторые из них до полуметра в длину.
Для тамаринов, в отличие от других представителей семейства, характерны крупные клыки на нижней челюсти.
Тамарины разных видов отличаются друг от друга величиной, окраской, различными «украшениями». Так, например, у императорского тамарина есть роскошные белые усы, свисающие как у запорожского казака.
Цепкохвостые обитатели сельвы
Поговорим теперь о некоторых представителях семейства цепкохвостых обезьян, или капуцинов. Название семейству, как вы догадались, дали в честь капуцинов — таких же обезьян, как мои сухумские подопечные Кларик и Клара.
Самые крупные из цепкохвостых — ревуны. Матерые самцы, если измерить их от кончика носа до основания хвоста, достигают чуть ли не метра. И почти такой же длины хвост. Хвост у ревунов примечательный — ближе к концу его, с внутренней стороны, есть оголенный участок с чувствительными кожными гребешками и кожными узорами, вроде тех, что имеются у нас на ладонях и пальцах. Благодаря этому ревуны могут производить такие манипуляции, словно хвост — не хвост, а дополнительная рука: им умеют хватать и срывать листья, умеют нежно и внимательно «осмотреть» сородича и приласкать малыша. На таком хвосте можно повисеть вниз головой, если того требует дело.
У ревунов ловкие руки и ноги с пятью длинными подвижными, цепкими пальцами, с аккуратными плоскими ноготками на них.
Во внешнем облике ревуна прежде всего бросается в глаза крупная голова. Безволосое лицо обезьяны обрамляет борода. Под ней вздувается гортанный мешок. Плечи обезьяны одевает густая грива — черная, рыжая, коричневая, медно-красная у разных видов. Выступающие челюсти и мощные Клыки придают обезьяне устрашающий вид. Как и у большинства представителей семейства капуцинов, у ревунов 36 зубов.
Вся жизнь ревунов проходит, кажется, в двух занятиях: они кормятся и ревут, ревут и кормятся. В промежутках, по ночам, спят. Впрочем иногда ревут и со сна.
Ревуны водятся в дождевых и горных лесах Южной и Центральной Америки. Держатся большими стадами исключительно на деревьях, поближе к вершинам, там, где всегда в изобилии свежая листва, почки, цветы, семена — основное их пропитание.
Рев ревунов — самая яркая и характерная нота в звуковой симфонии южноамериканских лесов. Сельва и хор ревунов неотделимы.
Каждый день поутру с первыми лучами солнца стадо ревунов — обезьян эдак в сорок — занимает позицию на верхушках гигантских деревьев. До поры все молчат. Устраиваются поудобнее и ненадежнее на ветках. Готовятся. Ждут сигнала. Первыми начинают вопить самые матерые из самцов. Каждый сидит на своем дереве, крепко вцепившись в сук руками и ногами и плотно обхватив хвостом ближайшую крепкую ветку. Сидит и, раздув горло, вопит что есть мочи, серьезно и сосредоточенно глядя на сородичей. Когда единоборство достигает какого-то неведомого предела, десятки луженых глоток рядовых членов стада, перекрывая солистов, соединяются в мощном оглушительном хоре. Минуты три или четыре вопит стадо, да так, что слышно его бывает за несколько километров. Потом рев достигает опять какой-то неведомой точки, какого-то апогея и обрывается. Короткое затишье. Перевести дух, на ходу подкормиться, собраться с силами. И все начинается сызнова.
Отвопив свое, стадо спускается в чащу ветвей на дневную кормежку. А вечером — новый концерт.
Описание этих концертов, более или менее достоверное, больше или меньше приукрашенное, встречается в дневниках и путевых впечатлениях почти каждого путешественника и натуралиста, побывавшего в лесах Южной Америки. И каждый, описывая их, задавался по меньшей мере двумя вопросами: почему и для чего?