Я пожал плечами и вылез из уютной, теплой капсулы-кабины, укачивающе мягкой, пропахшей бензином, пластиком, табаком «мальборо», хорошим одеколоном, помахал ему рукой.
— Ну, пока… Даст бог, свидимся…
— Хорошо бы! И главное, чтобы не на поминках, а на празднике! Или по делу…
— По делу лучше не надо, — суховато заметил я.
— Ай-яй-яй, Борисок! Что, кроме уголовных, других дел в мире нет?
— Есть, наверное. Есть. Но мне достались только уголовные…
3 глава
Как быстро пролетели утренние часы! И все-таки я успел довольно много сделать — прямо-таки душит огромное количество писанины. А кроме того, подбирал хвосты, подтягивал концы, раскидывал все второстепенное, поскольку многолетний опыт добросовестного работника, не хватающего звезд, подсказывал мне, что давно заслуженный и все-таки достаточно внезапный уход Пети Верещагина на повышение сулит мне некоторые неприятности в виде дополнительно переброшенных дел, которые я должен буду заканчивать вместо него. Тут, собственно, и роптать-то не на что, дела ведь не могут ждать, пока придет новый человек. Вот нам, следователям, и раскидают их, всем братьям и сестрам по серьгам. С учетом нашей добросовестности, квалификации и загруженности.
Я и не удивился нисколько, когда распахнулась дверь, влетел стремительно Петька Верещагин — он не ходил, он всегда бегал, — руки ему оттягивали три увесистые папки.
— Неслыханное драматическое действо, — сказал он, загораживаясь от меня томами. — Сейчас будет совершаться убийство прямо в стенах прокуратуры. О помиловании не молю, убивай только не очень мучительно…
— Будь моя воля, я бы тебя по древнему обычаю…
— Это как?
— Как всякого перебежчика, четверкой лошадей растянул…
— Ничего себе гуманист! Бывший товарищ, называется! Проклинаешь меня?
— Не очень. Капризы судьбы: одним пироги и пышки, другим синяки и шишки…
Петька сбросил на мой стол папки, а сам устроился в любимой позе — посреди кабинета верхом на стуле.
— Не завидуй удаче друга, зависть унижает человека и разрушает печень. Кроме того, я уговорил шефа передать тебе самые легкие шишки и пожелтевшие синяки…
— Ну да, вы ж теперь с шефом на равных договариваетесь… — подначил я. — Это мы, скромные труженики правоохраны… Печальная участь неудачников: кто в кони подался, тот и воду вози. Давай свои жуткие творения…
Верещагин начал быстро листать тома.
— Взгляни, Боря, вот это дело приостановлено из-за болезни подследственного… Тут хищения и частное предпринимательство. По нему срок течет, но я назначил комплексную бухгалтерскую проверку и финансовую экспертизу. А это дело арестантское, по нему сидит человек… хотя дело особой сложности не представляет, там совершенно ясная картина, нужно просто все оформить должным образом, я просто физически не поспеваю…
— Что за дело?
— Убийство Степановым Василия Дрозденко и нанесение им же тяжких телесных Сурену Егиазарову…
…Убийство Василия Дрозденко…
…Сегодня девять дней Васе Дрозденко…
…Это городская сенсация…
…Мы со Славкой вместе в первый класс пошли, а Васю, покойника, из седьмого вышибли…
…Они в бараке за вторым двором жили…
…Мы со Славкой десять лет дружили, такой кусок жизни собакам не бросишь…
…Им сейчас сочувствие, уважение к памяти усопшего дороже хлеба…
…зашел бы к матери поклониться, глядишь, на том свете не один грех простят…
…Жизнь у тебя ведь мрачная…
Эх, дурак я, не послушал умника Сеньку Толстопальцева, не зашел на поминки! Не знаю, как насчет прощения грехов на том свете, а на этом я бы спокойно и твердо отказался от дела, поскольку вступил в личные отношения с потерпевшими и не могу гарантировать своей объективности в расследовании.
…Убийство Степановым Василия Дрозденко и нанесение тяжких телесных Сурену Егиазарову..
— Мотив?
— Хулиганство. Драка. Собственно, он их задавил машиной… — Петро говорил со мной и одновременно делал какие-то пометки в записной книжке, мыслями он уже был далеко.
— Машиной? — не понял я и переспросил: — Автомобилем, что ли?
— Ну да! — Верещагин открыл том и показал мне протокол. — Поздно вечером Степанов с несовершеннолетним братом ехал домой на машине и встретил компанию: Степанов попросил, вернее, потребовал закурить, те отказали. Слово за слово, Степанов двинул одному-другому по физиономии, те — взаимно — стали учить его вежливости, тогда он сел за руль и врезался с ходу в эту компашку. Дрозденко скончался на месте, а у Егиазарова сломаны обе ноги…