И тут до меня дошло. Я понял, почему дело застопорилось: Кэрри не хотел открывать для себя новые, порочащие сведения об Алексе. Он любил своего друга. Был расстроен обстоятельствами его гибели. И не желал еще больше омрачать свои воспоминания о нем.
Однако я понял еще кое-что. Кэрри замалчивал часть этой истории, настоятельно требовавшую ответов.
— И где же в Лондоне находится это предприятие?
— В Брикстоне. Я сообщил подробности знакомому из столичной полиции, так он за живот схватился от смеха. Очевидно, там могут разве что торговать наркотиками.
Кэрри придвинул к себе записную книжку и положил ее в верхний ящик стола. Подняв глаза, он снова сощурился, словно что-то в моем лице его насторожило.
— Что? — спросил он.
— У меня есть еще один вопрос.
Он не шевельнулся.
— Честно говоря, скорее просьба об одолжении.
— Этой папки вам недостаточно?
— Собственно, я надеялся, что вы окажете мне кое-какую… техническую помощь.
— Как это понимать?
Я поднял полароидный снимок:
— С этой фотографией.
— А что с ней?
— Снимок, должно быть, сделал некто, познакомившийся с Алексом после его исчезновения, снимок полароидный, значит, этот человек касался его, когда…
— Нет.
Он догадался, к чему я веду.
— Мне только нужно проверить его на отпечатки пальцев.
— Только? Вы хоть понимаете, о чем просите? Втянуть сюда экспертизу, ввести это в компьютер, распечатать. Как думаете, что произойдет, если откроется, что я проталкивал личную работу?
— Понимаю, это трудно…
— Меня выпрут, вот что.
— Ну ладно, не нужно.
— Это невозможно. Выбросьте из головы.
— Я спросил на всякий случай.
— Это невозможно, — повторил Кэрри.
Но я видел отражавшуюся на его лице внутреннюю борьбу. Угли памяти об Алексе еще не погасли. В душе его до сих пор горело пламя. И у меня оставалась надежда, что этой фотографией займутся.
Двигаясь на восток, я видел, как впереди сквозь тучи проглядывает солнце. Но когда подъехал к дому Мэри, оно село. Наступил вечер.
Мэри открыла дверь, и я последовал за ней на кухню, а оттуда по крутой лестнице в подвал. Он был громадным, гораздо больше, чем я ожидал, и захламленным: коробки высились до потолка, словно колонны в вестибюле; у стен громоздилась всякая рухлядь; старый холодильник покрывал толстый слой пыли.
— Я иногда спускаюсь сюда, — сказала Мэри. — Здесь спокойно.
Я понимающе кивнул.
— Извини за беспорядок.
Я засмеялся:
— Если хочешь увидеть настоящий беспорядок, приезжай ко мне.
И тут сверху послышался голос:
— Где я?
Мы переглянулись. Это был Малькольм. Мэри направилась к лестнице.
— Извини, ради Бога. Вернусь через несколько минут.
После ее ухода я оглядел подвал. В углу за коробками стоял письменный стол, на нем лежал раскрытый альбом с фотографиями. Пыльный. Старый. Я подошел и перевернул несколько листов. Маленький Алекс играет в снегу, шлепает по кромке моря, ест мороженое на пристани. Часть фотографий выпала, оставив только белые прямоугольники на пожелтевших страницах.
В самом конце был снимок Алекса, Малькольма, Мэри и какого-то еще мужчины лет тридцати, симпатичного, с улыбкой от уха до уха. Одной рукой он обнимал за плечи Алекса, другой Малькольма. Мэри стояла с краю, как бы отдельно. В большинстве случаев по карточкам почти ничего нельзя узнать: люди улыбаются, обнимают стоящих рядом, позируют, даже если им этого не хочется. Фотографии могут скрывать самые серьезные разногласия. Но эта свидетельствовала: Мэри здесь явно лишняя.
Она неторопливо спустилась по лестнице.
Я повернулся и показал снимок:
— Кто этот человек?
— О! — произнесла она. — Давно я его не видела. Думала, мы сожгли все фотографии. — Но она улыбалась, разглядывая снимок. — Это Ал. Дядя Ал. Он был другом Малька.
— Но не твоим.
Мэри пожала плечами:
— Честно говоря, думаю, неприязнь была взаимной. Ал был богатым. Мы — нет. Он подарками завоевал их привязанность, и противостоять этому я могла, только держась поблизости к ним. Тратить деньги на меня ему не особенно хотелось.
— Он не был настоящим дядей Алекса?
— Нет. Малькольм работал у него.
— Он еще жив?
— Погиб в автокатастрофе. — Она чуть помолчала. — Как Алекс.
Я сунул фотографию обратно в альбом.
— Алекс когда-нибудь ходил в церковь?
— В церковь? — Мэри нахмурилась, словно вопрос застал ее врасплох. — В последнее время нет. Но когда был помладше, посещал нашу городскую. Был там членом молодежной группы. Завел нескольких хороших друзей.