— Ты… вы, наверное, удивлены, что я… — начала Уинни под его пристальным взглядом и смущенно замолкла. Было бы проще, если бы он не смотрел на нее так внимательно.
— Давай уже на «ты». — Его слова прозвучали резче, чем следовало. — Я не какой-нибудь большой босс, а ты не моя подчиненная. И лет мне не намного больше, чем тебе. Так что бросай свои штучки. Давай обойдемся без выканья и мистеров.
Уинни покраснела, так как его слова напомнили неприятный разговор с директором и последовавшую за ним стычку в школьном дворе. Она чувствовала, что он до сих пор не простил ее.
— Хорошо, Генри, — покорно согласилась она, желая лишь, чтобы он не сердился на нее так сильно.
— Черт, ты же не моя бабушка, чтоб называть меня Генри! — еще больше вспылил он.
Она вздрогнула от его крика, но он не обратил на это внимания и продолжил говорить с какой-то надрывной горечью:
— Я Хэл! Не мистер Роджерс, не Генри, а Хэл. Меня называют Хэлом бог знает уже сколько лет, и я пока не собираюсь становиться ни первым, ни вторым.
Он явно злился, и она понимала, что дело вовсе не в том, что только что она назвала его Генри. Просто он так и не забыл грубость, которую она позволила себе в их последнюю встречу. И не ей было винить его за подобную реакцию. В конце концов, не она ли не далее как неделю назад повела себя не самым деликатным образом по отношению к нему! Оно и понятно, почему он так бесится сейчас. Но тот факт, что она оскорбила его тогда, вовсе не дает ему права орать на нее сейчас. Она, конечно, виновата перед ним, но это не значит, что она будет молча терпеть его нападки. Да, у него не лучшее настроение, но и она не по собственной прихоти явилась сюда.
— Я не займу много времени, так что не надо на меня повышать голос, — со спокойным достоинством отрезала она. — Хочешь быть Хэлом, пожалуйста, хотя не пойму, зачем устраивать из этого трагедию.
Она напряглась, ожидая ответного выпада, но его не последовало. Вместо очередной грубости Хэл, переменившись в лице, вдруг добродушно рассмеялся:
— Так-то лучше, а то трясешься как кролик перед удавом. Словно я тебя сейчас выкину вон, побью или сделаю с тобой что похуже.
Уинни некоторое время смотрела в его смеющиеся глаза, не в силах сопротивляться их обаянию. Осторожная улыбка помимо ее воли игриво скользнула на пересохшие от волнения губы.
— Ну и могу я поинтересоваться, что же подразумевается под этим «похуже»? — Уинни тут же пожалела, что задала этот вопрос. Он прозвучал не менее двусмысленно, чем последняя фраза Хэла.
Напряжение между ними не исчезло, а напротив, стало непереносимым. Хэл перестал улыбаться, наклонился вперед, уперся ладонями в лакированную столещницу, словно приготовившись к прыжку, и многозначительно посмотрел ей в глаза.
— Хочешь узнать? — тихо спросил он.
В вопросе так явно прозвучал чувственный подтекст, что, казалось, воздух между ними завибрировал. Уинни вжалась в спинку дивана, стремясь увеличить расстояние между ними, облизнула пересохшие губы и поспешно отвела от него взгляд.
— Пока нет. — От волнения у нее перехватило дыхание, и, чтобы продолжить, ей пришлось откашляться. — Я, кажется, и без подсказок могу представить себе, что имелось в виду. Если ты не против, мы обсудим это позже, а сейчас я должна кое-что тебе рассказать. — Все это она произнесла на одном дыхании, и сама изумилась той дерзости и хладнокровию, с которыми поддержала провокационную тему.
— Потрясающе! — выдохнул Хэл.
Уинни недоуменно уставилась на него, поэтому он поспешил пояснить свой последний возглас:
— Никак не думал, что за моим безыскусным намеком последует такая неожиданная реакция. Ладно, если бы ты просто проигнорировала его, сделала вид, что не расслышала. Или замешкалась, смутилась, оскорбилась. Так нет же, вместо этого ты с таким невозмутимым видом вдруг объявляешь, что готова вернуться к этому вопросу, словно речь идет о том, в какой ресторан пойти. Должен признать, я в восторге от подобной решительности и прямолинейности.
Уинни не знала, как реагировать на прозвучавший комплимент. По его тону трудно было решить, то ли его шокировало, что она не отвергла его притязания, то ли оскорбило, что она не кинулась ему на шею при малейшем намеке с его стороны. Видя ее замешательство, Хэл решил прийти ей на помощь и напомнил о цели ее визита:
— Так что ты хотела мне рассказать? А то мне так не терпится вернуться к теме действий «похуже».
Намеренно проигнорировав его последний выпад, она начала говорить.
10
Рассказав все, что ей сообщила ученица, Уинни подалась вперед, поставила локти на стол и уперлась в сомкнутые ладони подбородком. Глядя в нахмуренное лицо сидевшего напротив мужчины, она поинтересовалась:
— И что ты намерен делать?
Когда, выслушав рассказ Сандры, она помчалась к Хэлу, времени на обдумывание ситуации у нее не было. Теперь, когда ей пришлось пересказывать все, у нее появилась возможность спокойно все осмыслить. Те выводы, к которым она пришла, совсем ее не обрадовали. Во всей ситуации было слишком много неизвестного. Они не знали, ни когда планируется подстава, ни с какой целью все затеяно, ни кому могут быть выгодны подобные действия. Оказывается, предупрежден — это не всегда вооружен.
И что, спрашивается, делать Хэлу с полученными сведениями? Караулить день и ночь в мастерской? Или обратиться за помощью в полицию? Но ведь остается еще шанс, что девочка ошиблась и подслушанный ею разговор был о чем-то другом. В этом случае, если Хэл обратится в полицию, он будет выглядеть крайне глупо. Тем более что в участке ему вряд ли поверят. Если бы он лично слышал разговор или хотя бы свидетельницей обсуждаемых планов стала сама Уинни. Но ни один полицейский не станет полагаться на сбивчивый рассказ тринадцатилетней девочки, которая, скорее всего, и вовсе откажется давать показания.
Чем больше Уинни об этом размышляла, тем более запутанной казалась ей сложившаяся ситуация. Даже если представить, что ребята по каким-то причинам хотят навредить Хэлу, например отомстить за что-то, то весь их план выглядит чересчур изощренным для подростков. Если парнишки вскрывают машины, то краденые вещи им выгоднее всего продать, а не подбрасывать человеку, чем-то не угодившему им. Их месть, скорее всего, была бы более примитивной. Что-нибудь вроде битых окон или проколотых шин. Да они скорее подкараулили бы Хэла в подворотне, чем стали бы мудрить с такой хитроумной ловушкой. Нет, похоже, кто- то хорошо им заплатил за то, что они провернут это грязное дельце. Но кто и зачем?
Хэл слушал ее рассуждения не перебивая и изредка кивал в знак согласия. В голове его бродили схожие мысли. Его тоже мучил вопрос, кому потребовалось столь изощренно вредить ему. Если бы он не узнал о том, что против него замышляют, все могло бы закончиться довольно плачевно. Один-единственный анонимный звонок в полицию — и у него начались бы крупные проблемы. Скупка и хранение краденого не шуточки. И неважно, что его просто хитро подставили. Доказать свою невиновность будет очень трудно. Слушая Уинни, он пытался в уме прокрутить варианты своих дальнейших действий. Поэтому вопрос Уинни о дальнейших действиях не застал его врасплох.
— У меня есть друг в полиции, — произнес он после небольшой паузы. — Думаю, надо позвонить ему и посоветоваться, как лучше поступить в такой ситуации.
Уинни кивнула. Полицейский наверняка сможет помочь если не делом, то хотя бы советом.
— Вопрос тут в другом, — продолжил он размышлять вслух. — Как выяснить, кому мог прийти в голову подобный план? И главное, с какой целью затеяна вся эта морока с подставой.
Глаза его недобро щурились, чувственные губы сжались в тонкую линию, лицо светилось мрачной решимостью добиться ответов на вопросы. Сейчас Уинни легко могла поверить, что такому человеку не составит труда вычислить и наказать злоумышленника. При взгляде на него становилось ясно, что он вполне способен и управлять крупной компанией, и упорно преследовать своих врагов — от обаятельного беззаботного байкера не осталось и следа.