Уинни вспомнила хитрый взгляд Хэла, когда он предложил ей приехать сюда, и задумалась. В ее душе зародилось подозрение, постеленно переросшее в уверенность, что тот прекрасно знал: небольшой перекус у Милдред Санчес обязательно закончится бесконтрольным об жорством. Если следовать этой мысли, получалось, что он привез ее к себе домой как ягненка на заклание, чтобы его самого не пичкали тем немыслимым количеством вкусностей, которое наготовила миссис Санчес.
5
После обеда миссис Санчес предложила сво ей гостье пройти в гостиную и, пока не вернулся Хэл, скоротать время за чаем. Она накрыла чайный столик, но ни одно пирожное так и не было съедено. Завязалась непринужденная беседа. Они поговорили о школе, в которой работала Уинни. Потом разговор пошел об их семьях. Уинни рассказала о родителях и сестрах. Милдред вспомнила своих пятерых детей, которых ей, к сожалению, было суждено пережить. Двоих сыновей она потеряла в младенчестве, третий сын погиб в пьяной драке, четвертый в автокатастрофе. Ни тот ни другой не оставили внуков. Единственной дочери удалось дожить до тридцати пяти. Но и ее настигла злая участь в лице пьяного водителя, сбившего ее на пешеходном переходе.
Хотя хозяйка и рассказывала обо всем этом будничным голосом, чувствовалось, что утраты оставили в ее душе более глубокий след, чем она хотела показывать окружающим.
Было очевидно, что она не нуждается в простых словах сочувствия и сожаления, что ее рассказ вовсе не требует соболезнований. На какое-то мгновение миссис Санчес замолчала и уставилась в пространство. Уинни понимала, что должна что-то сказать, как-то прореагировать на рассказ, но при этом не выказывать жалости к этой сильной духом пожилой женщине. Самым лучшим было бы отвлечь ее, переведя разговор на другую, более приятную тему. Единственной темой, которая пришла ей в голову, был внук миссис Санчес.
— Вам очень повезло, что у вас есть Хэл, — произнесла Уинни.
— Кто? — недоуменно переспросила Милдред. — Ах да! Ты о Генри. Никогда не называла его так. Хоть его и выводит из себя его полное имя, и он предпочитает его сокращенный вариант, но ничто на свете не заставит меня назвать его Хэлом. Я, знаешь ли, воспитывалась в совершенно иных условиях, чем нынешняя молодежь. Даже мужа своего я всегда называла полным именем, хотя почти для всех знакомых Антонио всегда был просто Тони. Но это так, к слову. Нет, я не из тех, кто ругает современные нравы. Я вовсе не против раскрепощения и свободных взаимоотношений. И уж явно никогда не буду учить жизни подростков на улице. Просто раз и навсегда у меня установились определенные границы поведения. В моем возрасте довольно трудно избавиться от привычек и стереотипов, хотя я и стараюсь изо всех сил не покрыться плесенью раньше времени. Генри давно смирился с моими непоколебимыми принципами, но он был бы не он, если бы из упрямства и духа противоречия не стал называть меня Милли. Уж ему-то, как никому другому, известно, что я никогда не обращаюсь к людям неполным именем и не особо жалую, когда сокращают мое имя. Да, ты права, Уиннифред, мне очень повезло, что на моем жизненном пути встретился такой человек, как Генри.
Уинни недоуменно взглянула на старушку, явно озадаченная ее последней фразой. Пока она недоумевала, можно ли говорить о родственниках, что они повстречались кому-то на жизненном пути, миссис Санчес продолжила:
— Любой человек, понаблюдав за нашими отношениями со стороны, ни за что не догадается, что Генри мне не родной. Вот и ты удивлена, дорогая. Готова поспорить, у тебя сложилось впечатление, что я его бабушка.
Уинни, изумленная таким поворотом разговора, осторожно произнесла:
— А разве это не так?
Ей было ужасно любопытно, как Хэл оказался под одной крышей с Милдред, если та вовсе не является его бабушкой, но она боялась показаться бестактной. Воображение услужливо нарисовало картину одинокой несчастной старушки, которую приютил добросердечный байкер, когда узнал, что она осталась одна-одинешенька на всем белом свете. Правда, гордая величественная старушка туда явно не вписывалась.
Могло, конечно, так случиться, что это миссис Санчес из жалости приютила у себя беспутного лоботряса, но и Хэл не выглядел потерянной душой, которая нуждалась бы в чьей-то опеке. Два независимых человека, абсолютно не нуждающихся друг в друге, не будут просто так селиться под одной крышей.
Уинни не пришлось долго мучиться догадками. Милдред явно намеревалась поговорить об этом, так что особого поощрения со стороны Уинни не потребовалось. Может, она почувствовала, что в лице своей гостьи она нашла благодарную слушательницу, которую действительно интересует ее жизнь. Может, она была из тех старушек, что пользуются любой возможностью поговорить о себе, хотя в последнем Уинни сильно сомневалась. Милдред Санчес не была похожа на болтливую старушку, которая только и ждет, как бы поделиться с окружающими своими, а заодно и чужими секретами. Как бы то ни было, у Милдред явно имелись свои причины пооткровенничать с новой знакомой.
— Я была бы счастлива, если бы у меня был такой внук. — Миссис Санчес грустно улыбнулась. — Но, к сожалению, моему родному внуку далеко до Генри.
Как оказалось, она вовсе не была полностью одинока в этом мире. После ее рассказа о гибели всех детей можно было бы предположить, что она живет с чужим человеком потому, что ей больше некуда пойти. Уинни очень удивилась, когда узнала, что у миссис Санчес все-таки есть родной внук. И она была уж совсем потрясена, когда узнала, что ее внуком был не кто иной, как Сайрус Фербенкс — довольно известная личность в Хаскелле.
Имя Фербенксов было хорошо известно жителям Хаскедла, так как каждый четвертый, если не третий, житель городка так или иначе работал на них. Даже Уинни, не так давно переехавшая сюда, не единожды слышала о владельцах «Фербенкс ойл кампани». Компания была основана еще дедом нынешнего владельца, который вовремя понял, что нефтедобыча станет со временем весьма прибыльным делом. Постепенно небольшая семейная компания стала самым крупным предприятием города, а Фербенксы превратились в негласных хозяев Хаскелла.
В голове Уинни никак не укладывалось, почему бабушка нынешнего владельца «Фербенкс ойл кампани» живет у постороннего человека, а не в собственном особняке или на крайний случай в особняке родного внука. Конечно, дом Хэла выглядел вполне достойно и респектабельно, но не настолько шикарно, как мог бы, если учесть, что Сайрус Фербенкс был самым богатым человеком в городе. Можно было ожидать, что все члены его семьи будут окружены роскошью, если вспомнить, какие баснословные прибыли приносила нефтедобывающая компания своим владельцам.
Тут же выяснилось, что Хэл Роджерс хоть и не был Милдред родным по крови, но в то же время не совсем уж посторонний человек Фербенксам. С немалым удивлением Уинни обнаружила, что Хэл приходится Сайрусу Фербенксу сводным братом.
— Значит, ты не знала, что Генри приемный сын Джошуа Фербенкса? — Произнеся эти слова, Милдред смерила Уинни пристальным взглядом, словно оценивала степень ее удивления, а также заинтересованность подобной новостью. — Хотя откуда, ты же не так давно в Хаскелле. Это местные старожилы знают все и обо всех.
Конечно, Уинни знала и о «Фербенкс ойл кампани», и о Сайрусе Фербенксе, но вот о чем она понятия не имела, так это о том, что у того есть не только бабушка, но и сводный брат. Причем оба являются весьма колоритными личностями для такого небольшого городка.
Казалось, неинформированность гостьи по данному вопросу вполне устроила миссис Санчес. У Уинни пару раз возникало впечатление, что во время их разговора Милдред время от времени мысленно ставила галочку напротив той или иной строчки некоего списка, в соответствии с которым та оценивала свою гостью. Уинни постаралась прогнать эту абсурдную мысль, сочтя ее результатом разыгравшегося воображения. В самом деле, зачем Милдред присматриваться к человеку, которого она видит, быть может, в первый и последний раз?