В гостиницу топаем впятером, наслаждаясь солнцем и теплом.
— Там такие люля делают! — восторженно шепчет «мой» (ну а куда деваться?) пухляш.
Лена отказалась идти без подруги, а Костя очень хочет продолжить знакомство с Леной. Ох, погубит меня моя доброта.
— Жарить люля-кебаб следует над углями, периодически переворачивая, в течение 10 минут, до появления золотистого цвета, — рассказывает тонкости приготовления этого блюда Мадина.
— Черт возьми! Я с вами! — соблазнился любящий пожрать Артемьев.
Кафе располагалось недалеко от гостиницы, в довольно тихом местечке. Сначала я даже подумал, что заведение закрыто, настолько там было безлюдно. Перед кафе располагался ряд помостов, на которых, очевидно, летом едят. Кафе как кафе — с виду не скажешь, что оно имеет мишленовскую звезду. А по рассказам явно разбирающейся в еде Лесковой, тут такая звезда не одна должна быть. Ну или в Мадине помирает талантливый блогер.
Наш столик оказался рядом с окном, под которым росла развесистая чинара. Её забавные колючки раскачивались от небольшого ветерка. Доверив заказ еды профи, я с интересом оглядывался по сторонам. Красивые резные стены, потемневшие от времени, полумрак от тусклых светильников, негромкое музыкальное исполнение в виде какой-то заунывной национальной мелодии. Люди, почти полностью заполнившие зал кафе, несмотря на будний день, степенно беседовали и не спеша поглощали восточные яства. Наш стол быстро заставлялся едой. Лепешки, парочка литровых, или больше, кувшинов, причем кувшины старинные, из меди, в таких ещё Хоттабыч любил жить. Что в них я пока не проверял. Вскоре принесли плов, очевидно, он у них уже готов был, так же быстро перед нами возникло блюдо с бешбармаком…
— Да мы всё не сожрём, — пророчествует Цзю, жадно пододвигая к себе тарелки.
— А мы не торопимся, можно сидеть хоть до вечера, — смеялась Леночка, обучая своего парня премудростям поедания киргизских блюд.
— Пиво, что ли? — нюхаю я содержимое кувшина.
— Это бозо. Там есть алкоголь, но немного, — поясняет Мадина. — Если не хочешь, есть Айран или чай.
— Да чего там, в честь победы можно и попробовать, — великодушно подставляю узкий стеклянный бокал я. — Ух ты, теплый!
Теплое пиво любите? А я люблю теперь. Вкус у напитка оказался отменным! Мадина быстро подлила ещё, держа кувшин в обоих руках. Очевидно, так положено у них.
— Спасибо, — благодарю я.
— Брбр гргргр! — прервал наше воркование мощный молодой азиат, который хоть и ниже меня ростом, но весом явно за сотню. Очень похож на сумоиста японского.
Мадина тоже киргизских кровей, поэтому поняла, что сказал парень. А мы вот нет. Судя по тому, как встревожилась её подружка Леночка, сказано было что-то нелицеприятное, тем более сзади подтягивались ещё несколько киргизов. Слава богу, на фоне первого тощих, как… как я, пожалуй.
Глава 3
— По-русски говори! — потребовал я, на всякий случай встав и обозначив себя как парня Мадины.
Временного, но тем не менее: пришли-то мы вместе, и будет ещё какая-то фря при мне рыкать на девушку.
— Гор гыныр? — обратился гость к Мадине, проигнорировав мою просьбу.
— Это мой друг! — гордо на великом могучем произнесла Мадина, взяв меня за руку.
— Ты это не мне расскажешь! — наконец-то также по-русски, но с заметным акцентом, ответил парень и, неожиданно развернувшись, ушёл, а с ним удалилась и его группа поддержки.
— Я не понял! А помахаться⁈ — крикнул я ему в спину, но тот уже скрылся в подсобном помещении кафе.
— Это мой двоюродный брат Садыр. Он из аула и плохо русский знает. Школу в прошлом году закончил с одними тройками, и вообще балбес балбесом, но решил, что должен за мной приглядывать!
— Ничё, в армию пойдёт, там научат, — пообещал многоопытный Цзю.
— Да бог с ним. Давайте жрать уже, тут столько вкусного! — отмахнулся от проблемы я, а зря.
Когда пир, по-другому и не скажешь, был в самом разгаре, нас навестил строгий русский дядя в модном тонком импортном пальто. Ну, не может такого кроя быть в СССР, как и такой качественной ткани. Или может?