Кроме того, завтра мне нужно было улетать, и в голове крутились мысли о том, что пора бы привести домик в порядок, чтобы не было стыдно перед его хозяином.
— Ах, как приятно слышать от такого мужчины комплимент, — расцвела Фима, наливая мне в рюмку что-то ароматное. Она с каким-то хозяйским рвением самолично положила мне на тарелку мяса и сыра, не забывая улыбаться и явно наслаждаясь моим вниманием к своей особе.
Мы просидели так около часика, не торопясь, пока банкет постепенно набирал обороты. Вино лилось, разговоры становились громче. В какой-то момент в зал мельком заглянула Мари, поманив нас с Лилей пальчиком, и я пошёл договариваться с Борутом о… в общем-то незаконном деле.
— Толя… это неожиданно, конечно. Но почему бы и нет?
Глава 26
Переговорив со словенцем, я огорошил Лилю, сообщив, что не еду с ней и её друзьями в баню. Девушка, возможно, и обиделась, но виду не подала, тепло простившись и предложив дружить.
— Конечно, подружимся, — я, приколовшись, изобразил двумя пальцами эмблему «Плейбоя» — заячьи ушки. Лиля, конечно, жеста не поняла, но в ответ улыбнулась.
Долго на банкете задерживаться не стал. Во-первых, надо было обдумать возможное сотрудничество с Борутом, а во-вторых, уже изрядно нетрезвая Фима всё настойчивей требовала, чтобы я не только подливал ей в бокал спиртное, но и сам пил, чего делать я совсем не хотел. Перекусил, на красивых девчонок и тётенек вдоволь нагляделся — пора и честь знать.
Еду на такси в свой дачный домик, в это уютное местечко, к которому уже успел привыкнуть. Жалко будет уезжать, но зимой здесь, честно говоря, делать особо нечего — скукота. Отдохнул, хватит.
Утром, не прощаясь с Толяном, отправился в аэропорт, хотя мой рейс только после обеда. Пока с вещами до остановки дотащился, пока дождался автобуса — вот и осталось всего часа три до вылета.
Неожиданность меня подстерегала прямо у входа в аэропорт, когда я, гружёный подарками, привезёнными ещё со Средней Азии, собирался, наконец, отдохнуть в зале ожидания.
— Анатолий Валерьевич, можно вас на пару слов? — раздался знакомый голос прокурора из стоящей в явно неположенном месте чёрной «Волги».
— День добрый, — отозвался я дружелюбно, направляясь к машине. В голове мелькнула мысль: наверняка хотят подкинуть ещё каких-нибудь местных подарков в знак будущего сотрудничества.
Но стоило мне сесть в машину, как я понял, что ошибся. Прокурор был слишком серьёзен. Более того, он даже водителя своего выставил на холод, чтобы тот не мешал разговору.
— Толя, тут такое дело… Хочу предупредить, что тобой очень интересуются «смежники». Боюсь, в Москву ты сегодня не попадёшь.
— Это «контора глубокого бурения»? — удивился я.
Хотя чему удивляться? Не иначе Борут меня сдал! Сознательно или случайно, но ясно, что КГБ могло мною заинтересоваться после вчерашнего разговора со словенцем, где я предложил парню совместный компьютерный бизнес, зная, как трудно сейчас достать персоналки. А мне они нужны будут для того же Гоши, например. И вообще, дефицит есть дефицит. В Югославии же этой техники предостаточно, так же как и в Польше. Борут ещё и прихвастнул, что знает, как и где можно купить не только Сингапурские, но и вообще любые ПК. Разумеется, нужна валюта, но она скоро появится от продажи окон в ФРГ. Остаётся только завести технику в СССР и реализовать её. И насчет этого тоже есть идеи.
А теперь я фактически уличен в попытке валютных спекуляций… Но не пойму, на что рассчитывает «контора»? Мы с Борутом беседовали тет-а-тет, и записать наш разговор было нереально. Хотя, конечно, парень мог быть под колпаком у КГБ. Но вот как они узнали, что я что-то предложу во время такой короткой, и, по сути, случайной встречи с иностранцем? Эти мысли вихрем пронеслись в голове, изрядно меня взбодрив. Усталость как рукой сняло, а настроение, как ни странно, даже улучшилось.
— А какие у них ко мне вопросы? Я ни в чём незаконном не замешан, особенно если это касается безопасности нашей Родины, — невозмутимо спросил я, стараясь держать лицо.
— Молодец, не дрогнул. Так и отвечай, когда спросят. Вопрос касается валюты…
«Ну, конечно, он! Сука иностранная, неужели стуканул?» — злюсь я про себя.
— Я к валюте отношения не имею. У меня, может, и есть валютные рубли — призовые с Олимпиады, но лежат они на специальном счёте. Ну и в поездках за границу нам выдают кое-что…
— Да я про подругу твою… Катерина, кажется. Интересовался я тут насчет Михаила, этого московского актёра, а оказывается, он… ну в общем твой разговор записали на диктофон. Катя и записала. Я не слышал, что ты там говорил, но косвенно и меня это может коснуться, — сказал прокурор, осторожно выбирая слова.