— Ромашка, ты чего молчишь? — заискивающе начала я.
— Сама то как думаешь?
— По моему, все не так уж и плохо, — сильно покривила я душой.
— Я понимаю, что ситуация тебя крайне забавляет, но хотя бы постарайся сделать грустное лицо!
— Успокойся, в конечном итоге все у нас получилось: мы натырили кучу барахла, — я ударила кулаком по Ромкиной сумке и случайно угодила в ноутбук, рука моментально заныла, — Конверт тоже у нас, только попал каким-то подозрительным образом… Посмотрим, что там?
— Дома посмотрим, — буркнул Ромка.
— Дома так дома. Ромочка, улыбнись!
— Улыбнись? Улыбнись?? — взвыл друг, я моментально нахмурилась: чего злится то?
— Обычно чем глупее все выглядит, тем даже лучше.
— В таком случае мы побили все рекорды.
— Если ты из-за отца…
— Ооо, твой отец сам по себе еще куда ни шло, уверен, если он все узнает, то вы сможете договориться. В конце концов, лишишься тачки на месяцок…
Я нахмурилась еще больше. Ведь знает, куда побольнее ударить, вот свинья неблагодарная.
— Но отца тебе показалось мало, — продолжал рычать Ромка, — И ты взяла и вырубила его ни в чем неповинного компаньона, или кем он там ему приходится. Кем кстати?
— Если ты имеешь ввиду мой небольшой тремор руки, то…
— Да у тебя тремор мозга!
— Ромочка, между прочим тремор – это генетическое заболевание. Смотри, у меня опять рука трясется! Как думаешь, может, мне стоит провериться сходить?
— Проверься…
— Эй, и впредь будь осторожнее с комментариями. В конце концов, с этого момента ты мой раб, — не сочла лишним напомнить я.
— Давно хотел узнать, были ли у вас в роду сумасшедшие, — пробормотал Ромка.
— У меня брат со странностями, это совершенно точно. Даже мама так считает, а ты сам понимаешь, как трудно ей было в этом признаться.
Ромка закатил глаза.
— Ты что, не брата имел ввиду? А кого тогда? — озадачилась я.
— Твой брат вполне нормален.
— Да?!
— Ты можешь хоть на минуту прекратить паясничать? В конце концов, мы только что грабанули десять человек.
— Кое-кто слишком впечатлительный. Успокойся, а то привлекаешь к себе внимание, — недовольно заметила я, — Вот так вот обычно и заваливаются, а я с нечесаной головой не могу себе такого позволить.
— А я думал, что заваливаются, потому что делают все по-идиотски. Например, понятия не имеют о предохранителе или начинают лупить всех по голове, — съязвил Ромка, что его как мужчину конечно не красило.
— Это все ты виноват!
— Я?!
— Конечно, ты, — с чувством кивнула я, — Прежде чем заставлять хрупкую девушку взять в руки пистолет, мог бы и напомнить, как им пользоваться.
— Может и так, но мы оба прекрасно знаем, что стреляешь ты отменно и пистолет в руке удержать в состоянии.
— Твоя прямая обязанность…
— Виноват я, понял! — Ромка поднял руки вверх.
— Само собой, виноват. Тебе вообще легко говорить, стоял там и автомат свой глупый демонстрировал. Да если бы не я...!
— Ой, лучше тебе не продолжать!
— Молодые люди не ругайтесь, — услышала я голос справа от себя и подпрыгнула. Рядом со мной шла старушка-одуванчик и хитро улыбалась. Интересно, как много она слышала? Вроде караул не кричит, значит, немного.
— Мы не ругаемся, — подозрительно косясь на старушенцию, осторожно заметил Ромка, его мысли наверняка вертелись недалеко от моих.
— Вот и славно, посмотрите, какая у вас милая девушка.
Ромка испуганно на меня покосился, схватил за руку и припустился вперед, таща меня за собой словно на аркане.
— Милая?! — через минуту завопила я, зачем-то ткнув пальцем в старушку, — Она сказала, что я милая?!
— Сенечка, не обращай внимания, успокойся, — Ромка предусмотрительно сжал меня за плечи и ткнул носом в грудь. Не особо приятно.
— Она меня милой обозвала, как тут вообще можно успокоиться?! Ты же слышал ее, слышал, что она сказала?! Нет, сегодня определенно худший день в моей жизни, а ведь еще только утро!
— Она не имела этого ввиду. Никому в здравом уме не придет в голову назвать тебя милой, уж поверь мне. Да ты посмотри на нее – она в маразме давно. Да и не ты ли минуту назад утверждала, что все не так уж и плохо?!
Мы оба покосились на бабульку, та приветливо помахала. Ромка опять прижал меня к могучей груди, я как могла старалась отвлечься от дурацкого обзывательства и восстановить дыхание.
— Ненавижу это слово!
— Это все ограбление, выбило тебя из колеи. Я знаю, ты любишь импровизировать, но не при отце же? Кто угодно на твоем месте вышел бы из себя… Поедем к тебе, выпьем чего-нибудь покрепче. Думаю, погоня нам уже не грозит.
Ромка схватил меня за руку и повел к противоположной стороне парка, где была стоянка такси.
Дома я бессильно плюхнулась, в смысле грациозно прилегла на свою круглую кровать, предварительно стянув с себя никчемные тряпки и облачившись в шелковую пижаму, которую приобрела в Париже в этом году. Ромка удалился на кухню, никак не меньше пятнадцати минут там чем-то гремел и вскоре ко мне присоединился, протянув мне мой любимый коктейль из мартини, себе налил коньяка. После пары глотков мне стало немного легче.
— Ромчик, я говорила, как люблю тебя?
— Ты любишь только себя и шмотки, но для разнообразия поверю.
— Вот свинья, — закатила я глаза. Вот и признавайся в любви после такого.
— Я тоже люблю тебя, Сенька. Но все равно проклинаю тот день, когда ты заставила меня съесть песок, когда нам было по три.
Ромка залпом допил коньяк, сгонял в коридор и притащил нашу добычу. От ноутбуков мы избавились еще в парке, так же как и от теткиной сумки (там ничего, кроме всякого барахла все равно не было, а ноутбуки – это риск). Швырнул все это на пол, я недовольно поморщилась.
— Посмотрим, что там?
— Конверт доставай уже!
— Так, где же…
Пришлось оттолкнуть Ромку и изъять конверт самостоятельно. Этого медведя пока дождешься все нервы истреплешь, а они у меня и так сегодня достаточно расшатаны. А он ко всему прочему может его и вовсе не заметить. Конверт ничем примечательным не отличался: совершенно обыкновенный и белый.
— Тебе тоже показалось немного подозрительным, что цыганка передала его именно нам?
— Какая еще цыганка?!
— Которая конверт мне протянула, — разозлилась я чужой недогадливости. Меня часто злила Ромкина узколобость и невнимание к деталям.
— Это очень подозрительно, открывай уже.
Теперь время тянула я:
— Независимо от того, что мы тут обнаружим, с дамочкой надо потолковать. Тот, кто передал ей конверт был уверен, что мы появимся. Похоже на подставу, вот только… — сформулировать свою мысль оказалось не так то просто, в голове бродили какие-то смутные догадки, но облечь их в слова я так и не смогла.
— Хватит фантазировать, просто открой его! — теперь злился Ромка.
Я аккуратно открыла конверт. В нем покоился сложенный вдвое листок бумаги и фотография моей персоны полугодичной давности. Я грязно выругалась…
— Что это может значить? — первым обрел дар речи Ромка.
— Ты посмотри на этот кошмар! Да кто вообще с такого ракурса фотографировать догадался? Дураку же ясно, если свет так падает, нужно брать намного левее… Понабирают всяких идиотов, и что в результате? Вот что! — я ткнула пальцем в ненавистный снимок, — Кучка бездарей!
— Закончила представление?
— Нет!
— Хорошо, можешь еще попричитать, я налью себе еще коньяка, — Ромка в очередной раз ушел на кухню, а мой энтузиазм пошел на убыль: когда не было зрителей вдохновение тоже куда-то улетучивалось.
Вернулся друг с целой бутылкой, решив видимо как следует подзаправиться перед тем, как я продолжу.
— Записку прочитала?
— Какую? — не поняла я, моим вниманием всецело завладел снимок.
— Ту, что ты откинула в сторону, чтобы полюбоваться на себя любимую.
— Ах, этот листок.
Я брезгливо схватила ни в чем неповинную бумагу, но потом позволила себе немного расслабиться и развернула ее.