Около четверти часа меня продержали у входа, затем провели в главный офис, к директору фирмы. Он представился как Генри Стэнтон и предложил мне присесть в кресло напротив своего стола.
— Кажется, мистер Грейди питает к вам особое доверие, — сказал он мне.
Я кивнул. Стэнтон предложил мне сигарету и протянул зажигалку.
— Нас здесь нечасто навещают посетители. Те, конечно, кто не являются официальными лицами.
— Да?
— Вы в курсе, чем мы здесь занимаемся?
— Вполне, — ответил я.
— Хорошо. — Он поджал губы, затем обошел стол и сел в кресло со смиренным вздохом. — Чем могу быть вам полезен?
— Что вы знаете о Даге Гамильтоне?
— Я был немедленно проинформирован о его смерти. Больше ничего. Мартин Грейди сказал, что проводится расследование, в том числе и его людьми, с которыми я должен сотрудничать и оказывать полное содействие.
— Кто-нибудь еще приходил к вам?
— Пока вы первый.
— Гамильтон вел досье на персонал, нанимаемый вами для работы. Где эти досье?
— Один экземпляр хранится в специальном сейфе. Другой направлялся в соответствующее ведомство в Вашингтоне. Люди, занимающиеся особо секретными разработками проекта, тщательно проверялись с точки зрения их надежности спецслужбами, а те, кто не имел доступа к этим разработкам, проверялись нашей собственной службой и одобрялись Вашингтоном.
— Я хотел бы посмотреть эти бумаги.
— Но их очень много.
— Только те, которые готовил Гамильтон.
— В таком случае, это будет сравнительно легко. — Стэнтон нажал кнопку переговорного устройства и пригласил секретаря.
Его секретарем была женщина пятидесяти с лишним лет, образец старой школы: подтянутая и строгая, с седыми волосами, схваченными лентой на самой макушке. Она даже не взглянула в мою сторону, до тех пор пока Стэнтон не представил меня.
— Мисс Хейс, это мистер Менн, представитель Мартина Грейди. Пожалуйста, проводите его к мисс Хант и попросите ее показать мистеру Менну все бумаги по персоналу.
— Будет сделано, сэр. Пойдемте, мистер Менн.
— Что-нибудь нужно еще, мистер Менн? — спросил меня Стэнтон.
— Если что-то понадобится, я дам вам знать. А пока я прошу предоставить мне возможность свободно перемещаться здесь у вас по моему собственному желанию. Вы знаете Хала Рэндольфа из Службы безопасности?
При этих словах брови его слегка приподнялись.
— Да, и довольно хорошо.
— Он может все ускорить, если у вас возникнут затруднения, — сказал я. — Пойдемте, мисс Хейс.
Я проследовал за ней в приемную, где к нам присоединился еще один спутник из Службы безопасности, который следовал за нами на расстоянии полутора метров. Мы прошли все вместе метров девяносто по мягко освещенному коридору, куда воздух подавался из кондиционеров, и остановились у двери с табличкой «Камилла Хант, персонал». Секретарша нажала на кнопку в стене и на прозвучавший сигнал толкнула дверь. Пропустив меня вперед, она вошла сама, а сопровождавший нас парень остался за дверью.
Мисс Хейс передала секретарю за столом полученные ею на мой счет инструкции, а секретарь в свою очередь сообщила их по селектору кому-то, кто находился за дверью с табличкой «Вход воспрещен». В результате нас попросили подождать. В приемной тонко пахло духами, что было явно не по душе строгой и величественной, как королева, мисс Хейс. Мне не пришлось долго ждать. Аппарат на письменном столе зазвонил, маленькая невзрачная секретарша в очках с толстыми стеклами выслушала сказанное ей по селектору, затем, посмотрев на меня, сказала:
— Вы можете войти.
Камилла Хант была стратегом. Она занимала должность директора по персоналу, и в ее задачу входило знать все, чем занимались люди до того, как поступить на работу в фирму.
Ее офис больше походил на командный пункт, а сама она выглядела как командир. Вошедший хмурым, обязательно улыбался, а улыбавшийся сразу серьезнел. Ей невозможно было лгать, неискренний сразу проигрывал.
Стены были темно-зеленого цвета, с большими красочными изображениями всех самолетов, которые когда- либо стояли на вооружении в Воздушных Силах. Среди них висела яркая картина, выполненная в сюрреалистической манере. Обнаженная женщина была изображена так подробно и с такой экспрессией, что, казалось, она подавляла собой и саму комнату, и все Воздушные Силы, и вообще все.