Я назвал себя представителем Мартина Грейди и попросил секретаря показать бумаги по «Белт-Эйр Электронике Корпорейшн». И хотя она еще не пришла в себя от всего случившегося, молча провела меня в кабинет и, выдвинув ящик, вынула папку по компании.
Я быстро просмотрел ее, обращая внимание на даты документов, но, судя по всему, здесь не было ничего нового по сравнению с тем, что я уже имел.
— Кто-нибудь еще интересовался этим? — спросил я.
— Да. Полиция, естественно, и мистер Рэндольф из Службы безопасности. Они тоже смотрели эти бумаги.
— Что-нибудь взяли из них?
— Ничего. Вы можете проверить — все страницы пронумерованы и лежат по порядку. Я не знаю, что именно они здесь искали, и не могла сообщить им ничего интересного.
Я закрыл папку и передал ей.
— Давно работаете здесь?
— Пять лет, мистер Менн.
— Тогда вы должны помнить, когда Гамильтон стал сотрудничать с «Белт-Эйр».
— Я веду все контракты.
— Вы также печатаете все отчеты?
— Да, все.
— Значит, у Гамильтона должны были быть и черновики?
— Конечно, но после того как перепечатывают набело, их уничтожают. Поэтому ничего не осталось.
— А он сам никогда не печатал?
— Да, иногда, я думаю. Случалось, что мы были сильно загружены другими делами, и он печатал сам.
— Не помните, какие именно?
— Боюсь, что нет. Я хотела бы вспомнить… помочь, но, знаете, отчеты — это такая рутинная работа, их сотни.
— Я понимаю. Тогда еще одно. Гамильтон переехал недавно в довольно дорогие апартаменты. Не знаете, где он взял деньги?
Какое-то время она колебалась.
— Мистер Гамильтон был холостяком. Он никогда не сорил деньгами, и, естественно, у него были сбережения. Я знаю, что он имел значительный счет в банке. Я полагаю… он… просто хотел перемен.
— Это был решительный шаг. Может, здесь замешана женщина?
Она вспыхнула и опустила глаза.
— Нет, боюсь, что нет. Он не был создан для женитьбы.
Когда она вновь подняла глаза, я увидел хорошо знакомое выражение лица секретарши, влюбленной в своего босса. Это случается повсюду и чаще всего приносит несчастье.
— Тяжелый случай, — сказал я.
Она знала, о чем я подумал, и, пожав плечами, ответила:
— Это жизнь.
— Контора продолжает работать?
— Мистер Миллер будет-вести дела. Это было решено раньше, когда он только стал младшим партнером. У мистера Гамильтона есть сестра, где-то на Среднем Западе, и она получит свою долю по завещанию. Ее уже проинформировал адвокат мистера Гамильтона.
— Спасибо вам за помощь. Если мне что-нибудь понадобится, я свяжусь с вами.
— Хорошо.
— Если у вас будет время, посмотрите, может, вам удастся найти те отчеты, которые печатал сам Гамильтон.
— Постараюсь, но не могу вам обещать.
— Спасибо и на этом.
Безнадежное дело. Совсем ничего. Четыре человека мертвы, один, в чьих руках находился секрет мирового бедствия, пропал, и даже не за что ухватиться.
Конечно, возможно, что смерть Дага Гамильтона была случайностью, и не окажись он на пути Вито Салви… Возможно, что пустая папка в его квартире не содержала ничего важного, и он просто держал в ней черновики, перед тем как напечатать их в офисе.
Я надел шляпу и вышел из конторы в ревущий Нью- Йорк. Прошло больше десяти минут, прежде чем мне удалось найти свободное такси, и еще тридцать понадобилось, чтобы пересечь город и добраться до места, где жил Чарли Корбинет. Он уже стоял у открытых дверей и поджидал меня, когда лифт остановился на его площадке.
— Хочешь выпить?
— Немного. Ночь только началась.
Он налил два стакана, передал один мне и сел напротив.
— Что-нибудь узнал?
Я быстро выложил все, что узнал, дал ему немного подумать и увидел, что он сделал такие же выводы, как и я. Затем Чарли поднялся и стал задумчиво мерить комнату шагами. Наконец он сказал:
— Мы следим за Луи Агронски с тех пор, как он начал работу над системой управления стратегическими ракетами. Одной группе было поручено разузнать все о его прошлом, другой постараться двинуться вперед. Поскольку Агронски проходил проверку, заглянуть в его прошлое было нетрудно. Мы просто еще раз проверили все сведения на случай, если что-то было упущено.
— Ну и что?
— Чист как воздух. Никаких нарушений, прекрасные рекомендации… ничего необычного. Даже не ясно его политическое кредо. Он зарегистрирован, но никогда не утруждал себя участием в голосовании. Единственное, что добавилось нового, это воспоминания его бывшего декана в колледже, который вспомнил, что однажды, на старшем курсе, Агронски был на грани потери рассудка из-за перенапряжения. Лечивший его психиатр умер, но его записи сохранились. Из них видно, что Агронски пролежал в больнице две недели, прежде чем вернуться в колледж.