— Так что, мистер Менн?
— Луи Агронски. Я ищу его.
Казалось, тень прошла по его лицу, а глаза приняли отсутствующее выражение.
— Да, действительно… — только и сказал он.
— Я понимаю, что вас спрашивали об этом и до меня.
— Да, это так. Я понимаю, Луи Агронски был занят в работе над проектом, что ставило его в особую категорию.
— Речь идет не о безопасности, а о коммерческих аспектах одного его изобретения, в котором я заинтересован. Я имею полномочия найти его, если это возможно.
— Кем вы уполномочены, сэр?
Иногда бываешь вынужден все время идти по выбранному пути, и я поступил так же, как с Винсентом Смоллом. Я попросил его связаться со Службой безопасности в Нью-Йорке и спросить Чарльза Корбинета. Он изучающе посмотрел на меня, затем, не задавая лишних вопросов, позвонил по телефону и назвал оператору необходимые данные. Ответный звонок раздался через 30 секунд, и Клод Востер начал разговор с Чарли Корбинетом, находившимся на другом конце провода. Востер дал ему описание моей внешности и имя, а затем передал трубку мне. Я разговаривал не более десяти секунд, ровно столько, сколько понадобилось Чарли убедиться, что это именно я, и вернул трубку Бостеру. Сказанное Корбинетом удовлетворило Бостера, и он положил трубку.
— Мастер плаща и кинжала, а?
Я пожал плечами, наблюдая, как он успокаивается, и сказал:
— Можем мы теперь поговорить об Агронски?
Он беспомощно развел руками.
— Что я могу сказать? Луи просто исчез.
— Люди, подобные ему, просто не исчезают.
— Но он это сделал, — настаивал Востер.
— Вы хорошо его знали?
— Мы были неплохими друзьями, мистер Менн. У нас общие интересы, скорее технические, чем социальные. Я уверен, что вы знаете о его хобби.
— Немного. Вы, кажется, оба увлечены этим. Я указал головой на другую часть комнаты.
— У меня это не хобби. С этого началось, но теперь идет серьезная работа. Миниатюризация — жизненно важный аспект многих инженерных разработок в наши дни и дает мне прекрасный заработок. Я только жалею, что Луи нет сейчас со мной. Мне не хотелось бы об этом говорить, но он намного значимее меня в этом деле.
— Вы знакомы с его разработками?
Востер покачал головой.
— К сожалению, нет. Иначе я бы попробовал повторить его эксперименты. Очень жаль, если его работа потеряна для людей. — Он вздохнул и откинулся на спинку стула. — Луи был гением, — сказал он просто.
— На сколько великим?
— Возможно, одним из самых великих. Он разработал источник энергии, который мог быть задействован на расстоянии и способен освещать целый дом. Этот источник настолько мал, что умещался на ладони. Его сверхминиатюрные схемы даже в то время были в несколько раз меньше, чем мои самые последние разработки, а я считаюсь сейчас в этой области одним из первых. Да, было бы очень жаль.
Он посмотрел на меня серьезно и добавил:
— У вас есть какие-нибудь соображения, где он может быть?
— Нет.
Клод Востер снова кивнул.
— Я верю вам.
Он в задумчивости поджал губы, затем сказал:
— Но это странно. Он был всегда так заинтересован своей работой. Вы понимаете… Он тоже верил, что миниатюризация — это ответ на самые сложные технические проблемы, которые задерживают космические проекты. Он искал решения и находил их. Затем… все изменилось. Произошел несчастный случай.
— Автомобильная авария?
— Да, именно, — согласился Востер. — Сначала после выписки из больницы казалось, что все нормально, затем оп начал изменяться.
— Каким образом?
Востер сделал беспокойный жест.
— Ничего определенного. Он… он казался отстраненным, отключенным. Мы больше не были близки. Для меня было так удивительно, когда он все продал и уехал. Я больше никогда и слова не услышал от него.
— Не было никаких жалоб относительно аварии… никаких увечий?
— Он никогда не упоминал ни о чем таком и казался вполне здоровым, за исключением тех периодов, когда становился чрезвычайно нервным. В такие дни он уезжал ненадолго и возвращался, чувствуя себя гораздо лучше. Я так думаю, он просто где-то отдыхал. Мы никогда не обсуждали этого. — Востер замолчал, подумал немного, затем продолжил: — Такие случаи учащались. Откровенно говоря, я ничего не мог понять, и поскольку он не желал говорить на эту тему, я никогда не затрагивал ее. Какая жалость.
— И он не оставил никаких записей? — поинтересовался я.
Востер задумчиво улыбнулся.
— Нет. Я лично проверял. В один из дней, когда он чувствовал себя особенно плохо… Луи упомянул мимоходом, что, закончив специальный проект, уничтожит все свои записи по нему. Откровенно говоря, я не думал, что он это сделает. Ученые так не поступают, и я отнес эту фразу на счет его плохого состояния. Но сейчас я склонен думать, что именно это он и имел в виду.