— А как насчет его дела?
— Если на него было неудовлетворительное заключение, то бумаги есть только в Вашингтоне.
— Тогда вспомни, что он говорил тебе.
— Тайгер, послушай… ведь это было довольно давно. Возможно, я и смогу что-нибудь вспомнить, но…
— Ладно, давай тогда сделаем так… Садись в самолет и лети сюда. Я нахожусь в О-Галли, Флорида. Совсем рядом с мысом Кеннеди. Я буду ждать тебя первым рейсом. Не надо собираться, просто садись в самолет и вылетай. Вспомнишь обо всем во время полета, и мы вместе это обсудим, когда прилетишь. И забудь о своей работе… считай, что это распоряжение Мартина Грейди. — Я рассмеялся и добавил: — Кроме того, ты же можешь использовать отпуск.
— Как, без костюмов?
— Это гораздо лучше, детка.
— Я не то имела в виду, — сказала она веселым голосом. — Но в твоих устах это звучит довольно интересно. Мы скоро увидимся, земляная оса.
Капитан Хардекер сидел в кресле, немного отодвинувшись от стола и положив ноги на подоконник. В углу его рта была зажата сигара, а в руках он держал фотографию, переданную по фототелеграфу, и внимательно ее рассматривал. Он бросил на меня довольно суровый, но дружелюбный взгляд.
— Я ожидал, что вы появитесь, — сказал он.
— Генри Фрэнк?
— Пропавшая личность. Могу я получить объяснения?
Он протянул мне лист бумаги, на котором было фото в фас и профиль человека, пропавшего навсегда.
— Вы получили фото, — сказал я. — Он пропал.
— Могу я сделать предположение?
— Попробуйте.
— Он пропал, разлетевшись на куски?
Я пожал плечами.
— Возможно.
— Насколько возможно?
— Весьма.
— Я рад, что вы подтвердили это.
— Почему?
— Потому что один парнишка из мотеля нашел пистолет, который был отброшен взрывом ярдов эдак на пятьдесят, а его папаша принес пистолет нам. Мы сделали экспертизу и установили, что пуля, предназначавшаяся вам у дома Бостера, была выпущена из этого пистолета.
— Похоже на правду, — сказал я.
— Тогда зачем эта фотография? — спросил он.
— Мне нужно кое-что выяснить об этом человеке
— Его здесь никто не знал.
— И больше не узнают.
— Поскольку эта фотография поступила как на пропавшего без вести, я позволил себе сделать несколько копий. Двое моих парней уже опрашивают людей. Может вы знаете, где копнуть?
— Ни малейшего представления.
— А если мы что-нибудь обнаружим?..
* — Я буду только рад нашему сотрудничеству
— Вы настораживаете меня, — сказал он резко. — Вы, и это ваше отношение ко всему, оно так и выпирает из вас. Такого я раньше не встречал. Я давно работаю полицейским и научился быстро классифицировать людей. Словно в кино: есть хорошие парни и есть плохие. Довелись мне оценивать, я бы отнес вас к плохим, только дело в том, что плохие люди не имеют таких связей, как вы. Это-то меня и настораживает. Вся эта чертова ситуация настолько нереальна, что становится слишком реальной для меня. Этот городок — то самое место, с которого можно все начать, и какие-то ракеты Советов наверняка нацелены на него, как и на другие объекты первостепенной важности. Я не намерен тихо сидеть, ничего не делая, и ждать, когда со мной покончат. — Он выплюнул окурок сигары в металлическую корзину, и тот плюхнулся на дно со звуком падающего в воду камня. — Так насколько же все плохо?
— Очень плохо, — сказал я просто.
— Тогда почему вы один занимаетесь этим делом?
— Я не один. Вы просто не видите других.
— Могли газеты поднять шумиху?
— С самого начала.
— Хорошо, я буду с вами. И черт меня побери, если я не откопаю что-нибудь об этом типе.
Он уловил выражение моего лица.
— Не беспокойтесь, мы тоже знаем, как задавать вопросы. У нас есть свои методы и свои люди. Я вам позвоню, если что-нибудь обнаружу.
— Спасибо. — Я указал на фото Генри Фрэнка. — Не возражаете, если я возьму фотографию с собой?
— Да, конечно.
Я еще раз взглянул на болезненное, с близко посаженными глазами лицо лысоватого человека, которого уже нет в живых. Его рот был изогнут гримасой, словно он только что попробовал кислое, а выражение лица свидетельствовало об отвращении ко всему окружающему. Возможно, раньше он выглядел иначе, пока его не обломала жизнь. Но сейчас, зная, кем он был на самом деле, я мог сказать, что фотография не обманывала. Я засунул ее в карман, кивнул Хардекеру и вышел.
Сильный дождь перестал, и с неба сыпались мелкие частые капли, монотонно шумя по листьям, разбиваясь о песок. Пропитанный дождем воздух пах морем. Маленький городок, казалось, замер в ожидании чего-то, что должно вскоре произойти, он затаился, словно невидимый зритель.