— О’кей, Тайгер. Больше у вас ничего нет?
— Попробуйте также вариант с наркотиками, возможно, вам удастся обнаружить что-нибудь и с этой стороны.
— Не беспокойтесь, мы проверим. — Он помолчал, затем добавил: — А сейчас кончайте этим заниматься.
— Черта с два я кончу.
— Приказано, Менн.
— Да бросьте. Мне удалось больше, чем вам, и я везде об этом скажу.
— Вас предупреждали, что вы можете предстать перед военным трибуналом, — напомнил он мне.
— Вы пугаете меня, папаша. Сейчас вам нужен каждый, кто может помочь делу.
— Все, кроме тебя, — отрезал он. — Это вопрос всей нации, и здесь не должно быть никакой самодеятельности.
Я положил трубку и ухмыльнулся своим мыслям. Черта с два они беспокоятся обо мне. Они не хотят рисковать и дать возможность Мартину Грейди приобрести слишком большое влияние, если нам удастся, прорваться. Они до сих пор хотят нашего крушения и всячески мешают нашему усилению, это и есть определяющий фактор.
Мои часы показывали десять минут десятого. Еще час, и люди Хала Рэндольфа появятся здесь, кое-кому из них будет дано указание задержать меня. Ничего, им придется повозиться, пусть только попробуют прижать меня.
Я вернулся в мотель, уплатил за два дня вперед, забрал кое-какие вещи в своем номере, поехал в мотель «Песчаные дюны» и зарегистрировался под именем Т. Геррити, взяв угловую комнату в северо-восточном крыле здания.
Устроившись в номере, я позвонил в мотель Дейву и оставил для него записку с просьбой встретиться со мной у полицейского участка примерно через двадцать минут. Затем вновь сел в машину, выбрался под дождем на магистраль и поехал в полицию округа к Хардекеру.
Капитан открыл дверь сам, оглядел меня, словно я был мешок с неизвестным содержимым, и взмахом руки предложил зайти.
— Послушайте, вы как головная боль, Менн.
— Так мне всегда и говорили.
— Что нужно в этот раз?
— Постоянная охрана вокруг домов Бостера и Смолла.
— Зачем?
— Может случиться повторение прошлой ночи. Перекройте все двери и держите наготове, машину.
— Ха! Вот так и никак иначе?
— Вот именно, только так.
Слабая улыбка появилась на его лице.
— Я не знаю, почему вы мне нравитесь, — сказал он. — Вы настораживаете меня, но с вами жить веселей. Хорошо. Я пошлю туда кого-нибудь. И даже не прошу объяснений.
— Вот это правильно.
— И никто не должен знать об этом, ведь так?
Я кивнул.
— Послушайте, вы, — зашипел он. — У меня такое чувство, что из меня делают идиота.
— Ничего подобного.
— Я знаю, но все же не могу избавиться от этого чувства. — Он плюхнулся в кресло, откинулся назад и, выдвинув ящик стола, достал оттуда какие-то бумаги. — Мы не так уж глупы здесь, мистер Менн. У меня для вас есть новости.
— Да?
Его пальцы прошлись дробью по листкам:
— Кое-что об Агронски. Мы довольно тесно работаем с персоналом по космическому проекту, проводя постоянное наблюдение за определенными людьми, занятыми на специальных работах… собственно, для их защиты, ну и, конечно, из соображений государственной безопасности.
В ответ я промолчал. Он снова посмотрел на бумаги и продолжил:
— Это строго конфиденциально. Копии этих отчетов никогда никуда не передавались, мы сами тщательно проверяли каждую мелочь.
— Продолжайте.
— Луи Агронски был холостяком с довольно спокойным нравом и умеренными привычками. Он не пил и не увлекался женщинами. Только изредка прибегал к услугам двух профессиональных проституток. Таких случаев было шесть примерно за тринадцать месяцев. Мы не одобряем и не защищаем проституцию, просто смотрим фактам в лицо и знаем, что она существует. Эти две женщины были нашими информаторами, кроме того, мы установили подслушивающее устройство, дабы быть уверенными, что Агронски не сболтнет лишнего.
— Он говорил что-нибудь о деле?
— Ничего. Он просто приходил удовлетворять свою физиологическую потребность. И это понятно, — добавил он. — Получал удовлетворение и уходил. Это обычное дело, такое случалось раньше, такое будет…
— Не надо продолжать, я все прекрасно понимаю, — прервал я его. — Ничего нового в этом нет.
— Мы продолжали наблюдать за ним и несколько раз получили сведения, что Агронски видели с незнакомой женщиной. Дважды они вместе ужинали, один раз ходили в кино. Больше никаких контактов не было.