— Погоди… — Меня вдруг осенило. Я уставился на Тоню в изумлении. Нет. Не в изумлении. Я охренел просто. Потому что понял. — Вы решили нас поменять местами? С Георгием твоим? Так? Вы решили, если я умру тут, то он окажется там? Вот чего меня дважды грохнуть пытались… Дело не в брюликах, не в чекистах и даже не в Аристархе…
— Сергей, у вас договор с Георгием. Не нарушай его. — Тоня проигнорировала мои слова.
Будто я ее сейчас и не спрашивал ни о чем. Она отдала приказ бате и вышла снова из комнаты. Видимо, наблюдать как будут убивать меня в теле Милославского, ей не сильно хотелось.
— Серега, это бред. Ты же понимаешь, что это, блин, бред. Вообще нет никаких гарантий. — Я уже наплевал на реальную возможность выглядеть психом, на остатки хоть какой-то конспирации, и называл вещи своими именами. — Если ты меня убьешь, нет никаких гарантий, что Милославский окажется там, на моем месте. И даже быстрее хрен ему, а не жирное будущее в роли мажора. Первый раз ведь он сидел в жопе. Ну… то есть не буквально, конечно. Если буквально, то где-то глубоко в башке…
— А мне все равно. — Оборвал поток моих слов отец. — Меня наоборот устраивает то, что ты говоришь. Нет Милославского, нет проблем. Умрете вы оба, вообще отлично. Все это дерьмо началось по вине Жорика. Если бы он не выгнал меня тогда, в первый раз, я бы не пошёл в Комитет. В моей жизни не появился бы Цыган. Я не связался бы с теми людьми, от которых сейчас уже так просто не уйдешь. Все вообще было бы иначе…
Договорить батя не успел, потому что в дверь квартиры начали со всей силы долбить. Потом звонить в звонок. Потом снова стучать. Судя по грохоту, ногами.
— Дед… — Выдохнул я облегчённо и вскочил, наконец, с кровати.
Правда, Серега тоже вскочил и даже направил на меня пистолет. Держал он его как-то неуверенно, но, учитывая расстояние между нами, промахнуться будет сложно.
— Серег, перестань. Не чуди. Зачем тебе это? Кроме того, уверяю, не сто́ит убивать меня. Точно говорю. Мы, между прочим, с тобой вроде как братья. Ну, то есть вы с Милославским. Да и не хочешь ты мокруху на себя вешать. Я же знаю тебя.
Мне пришлось повысить голос и говорить громче. Грохот стоял такой, будто Матвей Егорыч решил выбить дверь. Причем, как бы не Андрюхой. Потом раздался конкретный треск. Видимо, дверь приказала долго жить. А затем я услышал голоса деда Моти, Переростка и Соколова. Они что-то кричали наперебой.
— Их там трое. — Я кивнул в сторону выхода. — Все. Давай закроем эту тему. Не ссы, тебя отмажем. По-другому не могу… — Я сделал шаг к отцу и протянул руку. — Отдай его мне. Пистолет. Не нужена тебе эта хрень.
В этот момент пришла очередь двери, ведущей в комнату, слететь с петель. Реально. Она просто, как кусок картона, рухнула вперёд. Никогда такого не видел. И все бы, наверное, было даже хорошо. Но…
Видимо, Тоня пыталась перегородить дорогу моим спасителям, которые, уж не знаю как, сообразили, что мне нужна помощь. Поэтому, вместе с дверью в спальню закинуло домработницу. Естественно, обе они, и дверь, и Антонина, врезались в меня, потому что я стоял ровно на траектории их полёта. Я, естественно, от удара тоже полетел вперёд. На Серегу. Ну, и все…
Я даже не сразу понял, что прозвучал выстрел. Думал, кто-то продолжает бить по двери. А потом увидел Соколова. Стас смотрел на меня глазами, которые вдруг стали очень большими. Я даже хотел сказать что-то про его изумленную рожу. Но звук пропал. Не получалось произнести ни слова. Да еще и пол резко качнулся вперёд. К моему лицу. Или мое лицо к полу…
Прежде, чем вырубиться, я отчетливо увидел, как Соколов оседает вниз. Но так и не понял, почему убили меня, а он падает вместе со мной.
Глава 17
Стасик. И частично Жорик)
— Игорь, Игорь, смотри, он глаза открыл. Иго-о-о-орь…
Женский голос был мне знаком. Очень даже. Я его всю сознательную жизнь слушаю. Причем, частенько именно с такой интонацией — страдающей. И судя по всему, обладательница этого голоса сейчас собиралась разрыдаться.