Выбрать главу

— Хорошо, тогда начнем. На время проведения следственных действий, я запрещаю, звонить, мешать или препятствовать проведению обыска различными действиями. Никто офис не покидает без моего разрешения. Телефоны все достаем, я их собираю. Компьютеры не выключаем. — Продолжил «рабочим» тоном мент.

За дверью послышался тихий скулеж. Так понимаю, это Леночка среагировала на слова сотрудника органов. Наверное, представила, как ее будут обыскивать.

— Я, конечно, дико извиняюсь, но можно уточнить? А что происходит…мммм… старший лейтенант Ткачев? Верно? — Даже не пытался придать своей интонации хотя бы подобия уважения или почитания. Не люблю ментов. Особенно, когда я к ним вообще никакого отношения не имею. И они ко мне тоже не должны иметь. Так-то.

— Да. Станислав Игоревич меня зовут. Для Вас, действительно, старший лейтенант. Уточнить можно. В демократической стране живем, как-никак. Гласность, свобода слова, все дела. — Ментенку мой тон явно не понравился.

Тем более, судя по всему, он года на три старше меня. Ему около двадцати четырех. Естественно, смотрит на писюна перед собой, это он так думает, что я — писюн, и мысленно уже вешает мне какие-нибудь особо «приятные» статьи. Лошара. Как бы это не было поперек горла, и как бы я не зарекался пользоваться своей фамилией, но на крайний случай скажу отцу. Этот Ткачев пойдет в постовые. Не хотел больше пользоваться семейными бонусами. Честно, не хотел. Но тут, походу, придется.

История, конечно, странная и мутная. Фирму попросил принять хороший знакомый. В мои планы становиться бизнесменом не входило. Пошел навстречу, чтоб помочь. Даже в подробности не стал вдаваться. Компания по грузоперевозкам. Что там может быть «не то». Сменить директора надо было на время. А мне, как раз, пришла в голову блажь жить самостоятельно. Без семейной поддержки.

Вообще… если честно…Я — бывший мажор и бывший Попаданец. Так, наверное это называется. Не мажорю и не паподанствую уже три месяца.

Вот так мог бы сказать, если бы существовало общество анонимных шизофреников. По крайней мере, меня неплохо в этом убедили. Что я — псих.

Некоторое время назад попал в аварию. Почти месяц провалялся овощем. Говорят, спал.

А для меня все выглядело иначе. Я очнулся в 1980 году, в теле сына партийной шишки. Пацана за плохое поведение сослали в деревню к родственникам. Когда говорю «деревня» именно это имею в виду. Не современный вариант провинции, а самое настоящее село. С курами, коровами, козами и уличным толчком. Жорик Милославский. Раздолбай и придурок. Такой же, как я. Был когда-то. История там вышла муторная и достаточно сложная. Но покуролесил неплохо. Весело. На самом деле, весело. Круто даже. Финал, правда, вышел невесёлый, но какое оно теперь имеет значение?

Просто, когда очнулся, узнал, что ни черта этого не было. Все события, в которых, как мне казалось, я участвовал — бред воспаленного, пострадавшего в аварии мозга.

Выписался из больницы и практически сразу все рассказал отцу. Мое пребывание в прошлом напрямую было связано с ним. Рассказал, потому что мне показалось, он точно знал, что ни хрена это не сон. Специально делал вид, будто ни при делах. Слишком много моментов на данный факт указывало.

Но… После того, как вернувшись из больницы, вывалил все отцу, на следующий день в нашем доме появилась милая, улыбчивая женщина в дорогом брючном костюме.

Психолог. Я охренел, если честно. Отец очень активно убеждал меня, будто ничего страшного не происходит. Марина, так звали эту тетку, просто будет приходить каждый день и говорит со мной о приключениях в Зеленухах. Мол, это для моего же блага. Потому что авария и месяц бессознательного состояния не прошли бесследно. И вообще, они с матерью и сестрой беспокоятся обо мне. Насчёт сестры, с которой мы друг друга ненавидим, особо, конечно, повеселило. В общем, все для меня. Все ради меня. Бла-бла-бла.

Поначалу отказывался верить в свое сумасшествие. Пусть и временное. Пытался даже найти в инете информацию о Милославских. Однако, ни черта там не нашлось.

В итоге, за прошедшие три месяца, я реально поверил в то, что путешествия в прошлое не было. Зеленух не было. Жорика не было. И Наташки, тоже не было. Сука…По ней скучал сильнее всего. По несуществующей девчонке.

Постепенно я вообще перестал говорить о Милославском и о том, что ухитрился попасть в 1980 год. Правда, иногда, ловил на себе внимательный взгляд отца. Особенно, когда он думал, что я не вижу его.

Ну, а потом мне захотелось самостоятельности. Я отправился в Академию и забрал оттуда свои документы. У родителей был шок. Отец — член Совета Федерации, мать — сидит в Думе, а сын — полный раздолбай. Но чего-то захотелось своего. Самому. Чтоб без папы за спиной и без его связей.