— Конечно, ты-то так и сказала бы, — безнадежно произнес он.
Валя прошла несколько шагов молча.
— Не знаю, Костя, как бы я сказала. Да меня никто и не спрашивал. Впрочем… Не в свадьбе дело, Костя. Как ты об этом просто говоришь! Хотя ты симпатичный, ей-богу. Простой очень, понимаешь?.. Ну вот я и дома. Давай-ка туфли!
Костя вялым движением передал ей сверток. Он уже знал, что у калитки Валя не будет стоять. Да и о чем еще им говорить?
Она прислонилась спиной к низенькому столбику школьной ограды, рассеянно оглядела Костю — не лицо, а всю его фигуру с опущенными плечами и руками. Потом сказала негромко:
— Костя, подойди ближе.
Он подошел. Руки, освобожденные от свертка, казались лишними. Костя засунул их в карманы, не сняв перчаток.
Валя чуть наклонилась вперед и поцеловала его в щеку.
— Валя! — приглушенно проговорил он.
— До свиданья, Костя!
Она быстро вошла в калитку, обернулась, сказала спокойно:
— А в субботу ты обязательно поедешь в город, слышишь?
Костя ухватился обеими руками за дверцу, но, хотя она и не была заперта, не посмел открыть ее.
2
Зинку Канавину, помощницу Вали на «елочке», даже не предупредили о приезде гостей во главе с самим начальником колхозно-совхозного управления Дубровиным. Видать, просто не сочли нужным. Правда, Дубровин, в бытность секретарем райкома, приезжал на «елочку» не раз, и Зинку уже ничто не могло удивить, но все-таки обидно. Можно было бы надеть новую косынку и вообще принарядиться. А то Валька вон вырядилась, будто на смотрины, а у Зинки все казенное — белая косынка, белый халат (если б он вовсе был белый, а то ведь давно просится в стирку), большие резиновые сапоги. Выходит, ее и за человека не считают. Словно бы Зинка и не проработала на ферме свыше трех лет. На одну Вальку молятся, а того не понимают, что Валька-то на ферме без году неделя. Поручили бы «елочку» одной Зинке — не хуже бы справилась, даром что у нее среднего образования нет…
Участники экономического семинара пришли на ферму к концу дневной дойки. Сперва они побывали в коровнике, потом долго смотрели и дивились тому, как коровы, словно повинуясь чьей-то команде, выстроились на выгульной площадке гуськом и медленно, соблюдая очередь, двигались к воротам доильного помещения. А командовал ими скотник Иван Петрович Прахов, или, как его все звали, дядя Ваня — маленький, аккуратненький, с усами щеточкой, в ладно пригнанном ватнике и старой солдатской шапке. Польщенный общим вниманием, он проникновенно и не без гордости рассказывал:
— Видите, их теперь не надо подгонять или, скажем, за рога тянуть. А в первое время мы, конечно, помучились. Ну как ты животному разъяснишь, что ему в доильный зал, в эту самую «елочку» идти надо? И не всем сразу, а, скажем, по шестнадцать штук… Понятно, там их концентратами подкармливали, может, и это их завлекало, а сейчас вот и концентратов нет, кончились, однако коровушки идут, привыкли…
Дядя Ваня опасливо покосился на Николая Егоровича Зыкова, управляющего отделением, — не сболтнул ли лишнего насчет концентратов — и заученно, как заправский экскурсовод, закончил:
— В общем, это дело, дорогие товарищи, всем доступное и, не хвалясь скажу, крепко выгодное. Проходите, пожалуйста, в зал и увидите все в полной убедительности.
Через боковую дверь прибывшие оживленной гурьбой вошли в небольшую пристройку к доильному залу. Тут хозяйничал механик-моторист Паисий Христофорович Вожжин, тот самый, которого из-за трудного имени-отчества односельчане переименовали в дядю Паська. Под его началом — вакуум-установка, мотор, котельная. Пасько за последние месяцы тоже привык к экскурсантам и уже раскрыл под вислыми усами рот, чтобы давать объяснения, но Зыков предупредил, что задерживаться здесь не стоит, дойка может закончиться, и уважаемые гости не увидят самого интересного.
Вот тогда-то Зинка и увидела их всех — Дубровина, директора совхоза Светозарова и еще много знакомых и незнакомых лиц. Она чуть не выронила из рук душевую воронку, из которой подмывала вымя только что вошедшим с улицы коровам. Экскурсанты нестройно поздоровались с доярками, Зинке так было неловко за свой затрапезный наряд, что она едва что-то промямлила в ответ. Впрочем, скоро Зинка успокоилась. На нее, оказывается, никто не обратил внимания, все взоры были устремлены на Валю. Зинка надвинула косынку на глаза и принялась за свое несложное дело…
А Валя в это время показывала высший класс механизированной дойки. Она и Зинка находились в неширокой бетонированной, с решетчатым полом траншее, глубиной около метра. Вдоль траншеи для коров были установлены станки, или секции, — по восемь с каждой стороны. Секции располагались под углом к траншее и напоминали ветви елей, устремленные от вершины вниз. Сооружение выглядело добротным и удобным — все у доярок было под рукой. Зинка подмывала и вытирала насухо полотенцем вымя у животных, а Валя… да, на Валю было любо посмотреть!