В голосе Дубровина Федор Федорович почувствовал добродушную иронию.
— Сделаю все, что могу, Петр Петрович. Сам на полях круглые сутки буду. Не беспокойтесь, все посеем в самые короткие сроки.
— Еще бы! Агроном с высшим образованием, а энергии при твоем возрасте на двоих должно хватить. Ну давай…
— Всего хорошего, Петр Петрович…
Светозаров не просто с облегчением, а с каким-то ребяческим удовольствием, словно это была занятная игрушка, положил трубку и даже погладил ее, черную и равнодушную, ладонью. Ага, значит, вот в чем дело! Это совсем не то, чего он опасался. Что ж, он уже давно понял, что весенний сев — первый и самый ответственный его экзамен в качестве руководителя большого хозяйства. Так, конечно, расценивают это в управлении да и в области. Они поверили в него, так сказать, авансом, когда назначали директором совхоза. Будьте уверены, Светозаров этот экзамен выдержит, хотя бы все небесные хляби разверзлись над ним. Он не настолько глуп, чтобы не понимать — от этого зависит его будущее. Решающая ступенька в это будущее будет пройдена с блеском…
О каких это безобразиях говорил Дубровин? Ах да, Валентина… Что за чертовщина! Она ни словом не обмолвилась ему об этом. Все-таки хорошо, что она позвонила Дубровину, а не ему, Светозарову. Как бы он сейчас с ней разговаривал? Как это все необдуманно получилось… Однако выяснить придется, а то, чего доброго, Валя разыщет Дубровина и в заречных колхозах. Может даже в область позвонить, ее там тоже знают. Вообще неизвестно, что она способна выкинуть в ее положении. Хотя… Девушка она, кажется, без предрассудков и вряд ли станет особенно переживать.
Светозаров снял трубку другого телефона, вызвал третье отделение и велел срочно найти Зыкова. Тот позвонил через полчаса. На этот раз Федор Федорович попросил бухгалтера остаться в кабинете.
— Что у вас там на «елочке» творится, Николай Егорович? Вы итоги работы доярок за апрель читали?
— Лесукова, значит, пожаловалась? — понимающе прохрипел в трубке голос Зыкова. — А вы бы, Федор Федорович, приехали к нам, посмотрели…
— Вы что, шутите? Завтра у меня пахота, а я бы поехал к вам, опытному хозяйственнику, и распорядился привезти солому. Экая беспомощность!
— Погодите, Федор Федорович, да на что она жаловалась-то?
— И вы еще опрашиваете? Это я вас должен спросить, что сделано и делается по устранению беспорядков на «елочке».
— Что надо, то и делается, — после некоторой заминки недовольно проговорил Николай Егорович. — У меня тоже не одна «елочка» на руках… С кормами, верно, трудновато, да это же не у нас одних. Ну, а грязь… Дайте мне машину, я подвезу шлаку с льнокомбината.
— А своя что делает?
— Поломались, черти, ремонтируют…
— У меня тоже свободных автомашин нет. Одна в городе, две семена развозят. Ремонтируйте и возите шлак. Помощницу Лесуковой подобрали?
— Нету помощницы, — мрачно ответил Зыков и вдруг взорвался: — Да что она панику разводит, в самом деле! То ей подай, это сделай, а там и делать-то особо нечего. Весна же, сами понимаете… Пройдет сколько-то времени и все войдет в норму. А то чуть заело, она и давай всем плакаться. Мало того — людей оскорбляет…
— Ну, это уже эмоции у вас… Давайте дело делать. Когда пахать начнешь?
Зыков откашлялся, потом сказал:
— Сыро пока, Федор Федорович…
— Вы мне эти сказки бросьте. Старое клеверище под Березовской вполне можно распахивать. Да и вообще… Пройдитесь-ка сейчас по полям и выводите тракторы. Ждать больше нечего.
— Ладно, — буркнул Зыков.
— Давай…
Рассеянно глянув на бухгалтера, почтительно сидевшего поодаль от стола, Светозаров подумал: «А может, съездить к Зыкову? Заодно с Валей поговорить. В рабочей обстановке это было бы легче… Нет, лучше позже. К тому же мне и в самом деле некогда».
— Ну, что там у вас? — обратился он к встрепенувшемуся бухгалтеру. — Давайте побыстрее, меня машина ждет…
13
О разговоре с Дубровиным и Зыковым Федор Федорович вскоре забыл, однако его хорошее настроение все же было испорчено — и совершенно неожиданно. Он уже садился в машину, когда девушка-почтальон с улыбкой вручила ему письмо. Светозаров кивком поблагодарил ее и разорвал конверт. Тревожное предчувствие не обмануло его: письмо было от Ольги. Он прочел и, помрачнев, велел шоферу трогать.
Федор Федорович побывал на полях наиболее отдаленного первого отделения, но ничего утешительного там не обнаружил. Хотел было съездить на присухонскую пойму, предназначенную под овощи, однако вдруг передумал и, не глядя на водителя, кашлем маскируя досадную хрипотцу в голосе, сказал: