Это выглядело столь необычным и забавным, что Костя, подойдя и не сумев удержать улыбки, спросил:
— Это ты чем же занимаешься, Паисий Христофорович?
— Доим вот… — Пасько неопределенно мотнул головой.
— Кто доит? — не понял Костя.
— Иван доит, кто же еще? Да ты пойди, его спрашивай. Не мешайся под ногами.
Сбитый с толку, Костя вошел в доильный зал и сразу же увидел дядю Ваню, суетливо бегавшего в траншее, словно зверь в западне. Вали нигде не было.
— Иван Петрович! — не без тайной тревоги окликнул Костя. — Ты что тут делаешь? А где же Валя?
Дядя Ваня поднял голову, стыдливо улыбнулся, смахнул рукавом пот со лба и, преодолев смущение, обрадованно сказал:
— А, это ты, Костя! Вот, брат, дою, леший бы их взял… Механизмы вроде простецкие, а не враз управишься. Валя-то? А она, брат, не иначе как заболела. Я еще утром доглядел, а она не призналась…
— Что-нибудь серьезное?
— Да нет, грипп, по-моему, где-то подхватила. Этого добра сейчас много… Ты вот что, Костя, помоги-ка мне, а то я вовсе запарился. Не знаю, за какую шлангу хвататься. Бери вон эту кишку и ополаскивай вымя. Дело нехитрое…
Костя без слов спустился в траншею и взялся за «кишку». Ему не раз доводилось наблюдать, как работают Валя и Зинка, и вскоре он уже был хозяином в траншее: подмывать вымя поручил дяде Ване, а сам принялся орудовать доильным аппаратом. Дело, однако, ладилось плохо. Надевание стаканов на соски оказалось кропотливой и долгой операцией, причем стаканы поминутно спадали. То Костя забывал открыть нужный краник, и молоко не поступало в бидоны, то не успевал вовремя отключить вакуум… Коровы беспокоились, переступали ногами, нетерпеливо взмыкивали, рвались из станков. Дядя Ваня, взмокший и злой, ожесточенно поливал водой вымя, вытирать же считал излишним, да и полотенце где-то затерялось…
Так они промучились сами и мучили коров еще не менее часа, пока Пасько, придя с улицы, не сказал:
— Все. Ни одной больше не осталось.
— Это ты серьезно? — даже не поверил дядя Ваня. — Ну, молодец! Хвалю тебя за службу!
— Ладно, вылезай. Теперь тебе сушиться полдня надо. Обмочился с головы до пят, как маленький…
— Видал? — округлив глаза, обратился дядя Ваня к Косте. — Мы, можно сказать, живота не жалели, крутились в этой дыре, как окаянные, а ему смешки! Ну и народ пошел! А ну, подойди-ка сюда, Христофорович, глянь, отчего тут кран заело…
Пасько подошел, и тут дядя Ваня, изловчившись, полоснул его из шланга струйками теплой воды. Пасько с несвойственной ему резвостью отскочил, отряхиваясь.
Дядя Ваня торжествовал.
— Понял теперь? Не насмехайся над чужой бедой, а то, ишь, возгордился…
— Шальной ты, Иван, ей-богу. Не все дома у тебя, — ругался Пасько и выразительно крутил возле виска длинным сухим пальцем.
Костя развешивал аппараты на специальные крюки, вытаскивал наверх бидоны. Молоковозчик уже давно ждал их.
Отправив молоко, собрались в котельной. Раздевшись, дядя Ваня сушил верхнюю одежду, дымил цигаркой, молчал. Обозлившийся Пасько возился около мотора. Костя размышлял над тем, что могло случиться с Валей и серьезно ли она заболела.
Молчание дяди Вани затягивалось. Это было настолько необычно, что Костя не выдержал.
— Какую великую думу думаешь, Иван Петрович? — шутливо спросил он.
— Так, разные разности… Вечернюю-то дойку придется побоку. Этак мне и до ночи не управиться. Да это не важно, утром подоим. Больше молока скопится.
— А Валя что сказала, когда уходила?
— А ничего. Ушла и ушла, только и делов.
— Как же так? По крайней мере, в конторе-то знают, что ее надо пока подменить?
— Знать-то знают, а кем? — дядя Ваня придвинулся к Косте, заговорил вполголоса, временами оглядываясь на Пасько. — Тут, парень, кажись, не в болезни причина… Валька-то утром смутная пришла, вроде на тебя глядит, а в глазах у нее и думки про тебя нету. Хотела еще тогда бросить все, я еле уговорил. Спрашиваю: может, заболела? Нет, говорит, здорова… Егорыч ее самосильно обидел, но и она тоже по шерстке его не погладила. Так что квиты, хотя сейчас твой папаша, как узнал от меня про Вальку, шумит, что, дескать, трудностей девка убоялась и все такое прочее. Да хоть и трудности — что, нельзя без них обойтись? Только не в них одних дело…
— В чем же? — неведомо почему начиная волноваться, нетерпеливо спросил Костя.
— В чем, в чем! — неожиданно вспылил дядя Ваня. — Говорил тогда тебе, дураку: женись, не упускай Вальку, а ты ушами хлопал…