— Я бы не зашел, да Анна Сергеевна попросила… А вообще, конечно, на ферме интересуются, почему ты не вышла сегодня на работу.
Он не сказал — «в конторе», чтобы не напомнить Вале о своем отце.
Валя села на кровати, одергивая на коленях платье и потирая смятую щеку.
— Ах вот что! — Злая и мстительная усмешка появилась на ее дрожащих губах. — Интересуются, значит? Твой папаша, конечно, в первую очередь… А раньше-то кто-нибудь интересовался? Спросил, каково мне? Помог?
Костя не сел, потому что сразу решил долго здесь не задерживаться, но сейчас он машинально оперся спиной о дверь, как бы загораживая себе выход.
— По-твоему, не интересовались? — спросил он, испытывая одновременно непонятную жалость к Вале и раздражение от ее усмешки. — А по-моему, даже слишком. Понимаю, ты имеешь в виду теперешние трудности… Об отце я не говорю, есть и его вина, да ведь ты его знаешь: что начальство скажет — то он и делает, от сих и до сих… Начальство переключилось на другую кампанию — и он туда же. Но и ты спасовала, чего уж там. На других-то фермах не легче. Я на днях тебя спрашивал — в чем дело, а ты и слушать не стала. Да ведь, кроме меня, и другие есть, а с кем ты по-доброму посоветовалась?
Усмешка исчезла с лица Вали, в глазах вспыхнули и тут же погасли презрительно-гневные огоньки.
— Нотацию читаешь? Для этого и пришел? Все вы… Глядеть мне на всех вас тошно…
Она бросилась на подушку и отвернулась к стене.
Костя оттолкнулся от двери, подошел ближе к кровати.
— Не городи чепухи, Валя. Все хотят, чтобы ты стала нашим настоящим маяком, а не просто рекордсменкой. Извини, но слава сделала тебя эгоисткой. Можешь, конечно, опять назвать меня подлецом, но я был и остался твоим товарищем и хочу тебе только хорошего…
Он сделал еще шаг к кровати и тише добавил:
— Поверь, Валя, у меня нет на тебя никакой обиды и говорю я это от чистого сердца… Ты ни в чем не провалилась, и никто этого не думает. Возьми себя в руки и выходи завтра на работу. Вспомни, ты же взяла большое обязательство. Я завтра буду на ферме.
Костя застыл в ожидании. Не оборачиваясь, Валя сказала:
— Нет, не могу, Костя… Не могу и не хочу. Никому я там не нужна, и мне ничего не нужно. Может, я и виновата, не буду оправдываться. Пожалуйста, оставь меня, Костя.
— Не то ты говоришь, Валя, — с горечью отозвался он. — Хорошо, я уйду. Я понимаю, что должен уйти, — подчеркнул Костя слово «должен», — но ты, конечно, еще подумаешь. Завтра мы тебя ждем.
Он решительно повернулся и вышел.
Валя с трудом переменила положение, легла на спину и широко раскрытыми глазами уставилась в потолок. Болела голова, горячо было ногам. Мысли разбегались, и она долго не могла сосредоточиться на чем-нибудь одном. Вдруг Валя вздрогнула, с беспощадной отчетливостью осознав то, что все время таилось и точило мозг: она опозорена!.. Этого не случилось бы, если бы она не приехала сюда, на родину, не пошла на злополучную «елочку». Постой, а при чем тут «елочка»? Неужели Костя прав, что она стала эгоисткой? В чем же проявился ее эгоизм? Она же никого не обидела, не предала, не присвоила незаработанного. Просто хотела… Чего же она хотела? Славы? Да, этого она хотела давно, об этом думала еще в школе, но что же в этом плохого? Сколько прославленных героев в нашей стране! Какая у них интересная жизнь! Конечно, они работали, что-то изобретали, совершали полеты в космос, но все-таки самое интересное приходило потом, вместе со славой. И Валя не хотела быть заурядной, ни в коем случае! Ведь она знала, что способнее и одареннее других — об этом ей говорили и мать, и учителя, и Дубровин, и Мария Васильевна, зоотехник, научившая ее работать на «елочке». И верно, ей все давалось легко. Правда, с «елочкой» было потруднее, но Валя быстро поняла, что ей сулит «елочка». Поэтому-то и увлеклась она необычной и неожиданной для себя специальностью. Но она знала — это временно. Если в школе ее мечты о будущем носили неясный, даже фантастический характер, то теперь они несколько определились: университетский значок, талантливая диссертация, звание кандидата, а может, и доктора, жизнь в столице, большое научное открытие — и всюду восхищенные отзывы: «И этого добилась бывшая доярка! Поразительно!..»
Все это, лихорадочно цепляясь друг за друга, пронеслось перед Валиными глазами и внезапно уперлось в ту же, лишь на мгновение забытую мысль: она опозорена, она провалилась с «елочкой», и люди уже злорадствуют над ее падением, над несбывшимися мечтами. Вот и Костя опять высказался. Он не так прост, как иногда кажется. Ему нужно только одно — чтобы она вышла на работу, а остальное его не касается. А она не выйдет, она не допустит, чтобы за ее спиной хихикали Зыков и ему подобные. Такого удовольствия они не получат. Но что же предпринять, где искать выход?