Костя, сидевший сбоку перед самой сценой и видевший одинаково хорошо и зал, и президиум, приметил на лице Дубровина некое недоумение и даже недовольство. Кажется, то, о чем собиралась поговорить Анна Тихоновна, не было предусмотрено программой семинара. Пока она расстегивала жакет, Дубровин успел вежливо вставить:
— Анна Тихоновна, об агротехнике не мешало бы еще раз напомнить. У нас здесь не обычное совещание, а экономическая учеба. Вот и хотелось бы услышать, как вам удалось 26 центнеров получить.
Сумарокова энергично повернулась к нему.
— Так ведь 26 центнеров мы получили только с двадцати гектаров, Петр Петрович, а с остальных сколько? По восемь центнеров не набралось, а их у нас в одной бригаде около двухсот, гектаров-то… А кинь по всему нашему колхозу да и по другим тоже — по 5–6 центнеров на круг не обошлось. Да и совхоз, сосед наш, — она кивнула на Светозарова, — недалеко от нас ушел. Я тут как-то раздумалась и говорю себе: нечем пока гордиться-то…
— Позвольте, Анна Тихоновна! — еще вежливее, однако с заметным смущением перебил Дубровин. — Мы ценим вашу скромность, но факт остается фактом: вы доказали, что на нашей северной земле можно получать высокие урожаи. И этот факт мы умалять никак не можем.
Анна Тихоновна стояла теперь вполоборота, обращаясь то в зал, то к сидевшим в президиуме.
— Согласна — умалять нельзя, а только это и раньше было доказано. Земля тут ни при чем, ее к рукам прибирать надо. У нас на этих двадцати гектарах одни люди работали, вроде звена. Мы им сказали: вот ваш участок, вы за него совестью своей отвечаете. А ежели бы мы еще им сказали: каков будет урожай — таков и трудодень, они бы пуще прежнего постарались. А что вышло? Ихний-то трудодень сравняли с общим по всему колхозу — это почему же? За что они в нынешнем году будут стараться? Непорядок, по-моему, да об этом и колхозники говорят. Прямо скажу: прежде такой обезлички и уравниловки было меньше. Размахнулись мы с укрупнением колхозов и бригад не по зубам. У нашего председателя нынче, почитай, полсотни деревень, в нашей бригаде два прежних колхоза состоят — ну, как тут со всем управиться? По моей грамоте, мне бы на звене стоять, а меня бригадиром назначили, этакую махину доверили. При мне и заместитель, и помощники, и учетчики с нарядчиками, да толку все равно мало. Их бы в производство, а не чины-портфели таскать… Бывший-то райком колхозы укрупнил, а кадрами что-то не раскошелился. Да и не с маху надо было укрупнять, а постепенно, по два-три колхоза сначала, чтоб опыта набраться. А то слепили чуть не десяток, техники и всего вроде много, да пользы что-то не видать…
Бугристое, с массивными надбровными дугами и мягким подбородком лицо Дубровина нахмурилось. Уже не скрывая досады, он сказал:
— Как известно, Анна Тихоновна, вопрос об укрупнении решали сами колхозники.
— Проголосовали — это верно, товарищ Дубровин, — уточнила Сумарокова. — Да кто голосовал-то? Уполномоченные голосовали, да и их вы собрали чуть не по тревоге. Начальства же тогда понаехало уйма. Ну и убедили… Только жизнь теперь многих обратно переубедила, и, по моему разумению, выходит так, что, к примеру, наш колхоз разделить надо. Мельчить не нужно, а ежели надвое разделить и бригады поменьше сделать — только на пользу пойдет. Мы уж у себя думали и подсчитывали — ладно будет…
Анна Тихоновна поправила платок и, суровая, с поджатыми губами, сошла со сцены в зал и села на общую скамейку.
Дубровин тяжело, будто держа на плечах невидимый груз, встал.
— Вопросы, поднятые товарищем Сумароковой, безусловно, заслуживают внимания. Очевидно, мы обсудим их в управлении. Сегодня у нас более важная тема — изучение передового опыта…
— О планировании тоже надо бы затронуть, — сказал кто-то из задних рядов.
— О планировании, товарищи, будет разговор на следующем занятии. А сейчас слово предоставляется знатному льноводу из колхоза «Россия» Ивану Михайловичу Серебрякову…
4
В субботу около двух часов позвонил Светозаров. Разговаривал с ним Николай Егорович Зыков. Костя, на минуту забежавший в 30 контору разузнать последние новости, не обратил внимания на разговор. Однако, положив трубку и поискав кого-то глазами, Николай Егорович обратился к сыну:
— Ты, случайно, не на ферму к Лесуковой собрался?