В самом деле, всем крепкий сладкий чай с лимоном, а Сидорову, почему-то именно Сидорову, стакан наиобыкновеннейшей кипяченой воды! Есть над чем задуматься!
Прахом пошла вся карьера Сидорова. Ну, не совсем прахом, а впредь до окончательного выяснения.
А как ты это выяснишь, когда никаких концов в этом деле не найдешь, а документов только и значится, что справка шеф-повара. Знаем мы эти справочки!
Вот ведь беда какая!
Морковные страсти
Хорошо работал Заяц заместителем заведующего мясным складом. Только такого и выдвигать.
Выдвинули. Заведующим морковным складом. Пускай растет на самостоятельной работе.
Но Заяц, представьте, всех удивил.
– Помилуйте меня! Не губите меня, Зайца честного, многодетного, никогда под судом не состоявшего!
Барсук, так тот даже оторопел.
– Это как понять? В каком таком смысле тебя, Зайца, миловать? Ведь мы тебя, братец, повышаем! Из замзавов в завы!
– Так ведь склад-то морковный! Морковный! А я Заяц!
– Мда-а-а! – сказали начальники. – Действительно, некрасиво как-то получилось. Только не передокладывать же в самом деле. Ты, Заяц, возьми себя в лапы и крепись.
Взял себя Заяц в лапы, стал крепиться. День крепится, два крепится. Совсем с морды спал Ползайца осталось.
На третий день с самого утра заявляется в Главное морковное управление. Трясется весь, глаза бегают, уши обвисли, как тряпочки.
– Жена! – говорит. – Семеро зайчат! – говорит. – На пороге, – говорит, – преступления стою! Не могу больше крепиться. С сего числа начинаю казенную морковку грызть.
И слезы льет в три ручья.
Снова зачесали затылки начальники.
– Вот ведь беда какая! Выдвигай после этого зайцев!.. Но не передокладывать же в самом деле! Ладно, – говорят они Зайцу, – ты, милый, не горюй. Мы твоей беде поможем.
И стали каждый день, только Заяц на склад, навешивать ему на губы висячий замок и запирать на два оборота.
Подобрали и честного, непьющего товарища: утром запирать, а вечером отпирать замок, снимать его с губ заведующего складом.
Только проходит еще трое суток, снова является Заяц по начальству. Какой там Заяц! Одна тень, И говорит:
– Увольняйте меня поскорее с этой должности, или я за себя не отвечаю! Уже я, – говорит, – ключик подобрал к моему замку.
И в голос воет.
Ах ты, беда какая! Экстренно собрали совещание и постановили:
– Помимо того замочка, навешивать Зайцу на губы еще дощечку и на ту дощечку ежеутренне накладывать большую сургучную печать.
Подобрали и для этой цели подходящего работника – печать накладывать и снимать, и еще одного проверенного товарища – на должность лодыря-хранителя печати, и еще одного – по спичечной части, и еще одного – по сургучной и шпагатной, и еще одного – хранителя дощечки, замка и двух к нему ключей, и бухгалтера на предмет материального учета, и еще одного – на должность агента по закупке сургуча и бечевок, и еще одного – в отдел кадров, чтобы ведать этими кадрами.
Итого девять человек работников.
Не передокладывать же в самом деле!
Конечно, против печати не попрешь. На печать даже Заяц в морковном окружении лапы не подымет. Ни одной казенной морковки Заяц не тронул. Но от незаячьего нервного напряжения захворал. Очень тяжело занемог. Вот-вот ноги протянет.
Доктора говорят: не жилец он на этом свете.
Но Заяц – это еще только полбеды.
А куда прикажете девать девятерых работников?
А ведь у каждого семья!..
Срочно ищут другого зайца.
Кузя
Жили-были муж и жена. У них долго не было детей. А потом родился сын. Они его назвали Кузей. Рос он здоровенький, пухленький, чистенький. Уж очень ему родители попались чистоплотные: чуть что – умывали руки.
Подрос маленечко Кузя, стали родители обучать его правильному хождению:
– Будешь ходить по улице, смотри, сынок, себе под ноги, как бы не споткнуться. Придется по паркету пройтись – под ноги смотри: на паркете поскользнуться проще простого. По горной тропинке подниматься будешь – олять-таки смотри под ноги. Не ровен час, скатишься с верхотуры в самый овраг. Как бы шею себе не сломал! Спускаться будешь с горы – пуще прежнего под ноги себе смотри, а то и до растяжения мышц недалеко. А пошлет тебе господь за благонравие и успехи путевочку в Сочи – по пляжу ступай осторожно, чтобы тапочки раньше времени не стоптать, и под ноги, под ноги себе смотри в оба! А то нахлынет на тебя, дурным часом, волна, захлестнет, промочит, а то и вовсе унесет в море.
Сказали так Кузе его любящие родители, еще какое-то время пожили и умерли, оплакиваемые ближайшими родственниками.