Но вдруг распахнулась настежь дверь. С веселым грохотом раскрылись ставни. Свежий воздух, солнечный свет, радостный шум ворвались в душный сумрак слоновника.
Гадюка распрямилась, рванулась к стене и нырнула в крысиную нору.
«Вот она, смертушка моя пришла!» – успела еще подумать Вонючка.
Педагогическая поэмка
действующие лица
НАГОВИЦЫНА ТОМА, ученица четвертого класса.
НАГОВИЦЫН ГРИГОРИЙ КУЗЬМИЧ, ее отец.
НАГОВИЦЫНА НАТАЛЬЯ ПЕТРОВНА, ее мать.
ВИКЕНТИЙ НИКОЛАЕВИЧ, их сосед по квартире.
ПЕРВЫЙ ГОСТЬ.
ВТОРОЙ ГОСТЬ.
ТРЕТИЙ ГОСТЬ.
Время действия – 30 декабря прошлого года, после обеда и позже
НАТАЛЬЯ ПЕТРОВНА (в телефонную трубку). Обязательно, Мария Ивановна, обязательно! Бегу! (С треском кладет трубку на рычажок.) Как клещ, пристала со своим Володечкой! Нигде от этой проклятой Машки спасу нет. Даже в учительской. Схватила меня сегодня за рукав, уволокла в уголок и давай и давай. «Володечка то! Володечка это!» А Володечка на нее нуль внимания, пуд презрения. Красивый мужчина, завуч молодой, не сегодня-завтра могут в директора выдвинуть. А что она ему, Машка? Нуль без палочки. Он теперь всерьез увлекся Зиночкой…
ГРИГОРИЙ КУЗЬМИЧ. Это какой такой Зиночкой?
ТОМА. Наша новая учительница. Блондинка такая на тоненьких ножках, но собою ничего.
ГРИГОРИЙ КУЗЬМИЧ. Брысь под лавку! Рано еще тебе в такие разговоры вмешиваться! (Тома обиженно поджимает губы.)
НАТАЛЬЯ ПЕТРОВНА. И он этой Зиночке нравится, и она такая славная, и скорее всего они еще до конца учебного года поженятся. А эта несчастная курица ни с того, ни с сего втемяшила себе в голову, будто у него к ней имеются какие-то чувства. А у самой ни кожи, ни рожи. И походочка, как у обезьяны.
ТОМА. Как у макаки.
НАТАЛЬЯ ПЕТРОВНА. Вот именно. Постой, постой! С чего ты взяла, что как у макаки?
ТОМА. Здрасьте! Сама вчера говорила, что у этой нудной Машки…
НАТАЛЬЯ ПЕТРОВНА (ужаснувшись). Пожалуйста, не выдумывай!
ТОМА. Нет, говорила, нет, говорила! Пускай папа скажет! Папа, ведь она говорила, что у этой нудной Машки?..
ГРИГОРИЙ КУЗЬМИЧ (строго). Для кого Машка, а для тебя она твоя учительница, воспитательница Марья Ивановна. Мала ты еще, от горшка три вершка, а тоже…
ТОМА. Человек уже в четвертом классе, а ты все свое: «Маленькая, маленькая!» Надоело!
НАТАЛЬЯ ПЕТРОВНА (не удостоив вниманием педагогический порыв супруга). Ну и память у меня стала! Склероз! Только упаси тебя бог, Томочка, проболтаться Марье Ивановне насчет моих разговоров… С нею хлопот не оберешься… Вот и идешь к ней в логово выслушивать всякие гадости про бедную Ирочку… Так я пошла. А если позвонит Ирочка…
ТОМА. Скажу, что ты ушла к бабушке. Она ведь знает, что бабушка захворала.
НАТАЛЬЯ ПЕТРОВНА (проверяя Тому). А если позвонят от бабушки?
ТОМА. Ты, мамочка, не беспокойся. Уж я что-нибудь придумаю. Пока что я еще тебя, кажется, ни разу не подводила.
НАТАЛЬЯ ПЕТРОВНА. Умница ты моя!
ГРИГОРИЙ КУЗЬМИЧ (со все возрастающим возмущением). Ну, знаешь ли, Наталья, ты просто не отдаешь себе отчета, чему ее учишь!
НАТАЛЬЯ ПЕТРОВНА. Не учи меня педагогике! Макаренко нашелся на мою голову!.. Ты и так уже превратил мою жизнь в ад своими идиотскими поучениями… Я… я… (Подозрительно шмыгает носом.)
ТОМА. Мамочка, миленькая. Не плачь! (К отцу.) Зачем ты мучаешь мою мамочку? Небось, восьмого марта носишь ей разные подарки, а потом…
Григорий Кузьмич от возмущения не находит слов. Он дрожащими руками натягивает на себя пальто, нахлобучивает по самые уши шляпу.
НАТАЛЬЯ ПЕТРОВНА (с преувеличенным презрением). Только, пожалуйста, Григорий Кузьмич, без сцен при ребенке! И если ты только попробуешь еще раз хлопнуть дверью, я напишу заявление в твой местком, так и знай!
ГРИГОРИЙ КУЗЬМИЧ (больше всего в жизни он боится общественных скандалов). Надо же мне сходить за елкой.
НАТАЛЬЯ ПЕТРОВНА. В каком ты виде! А ну, подойди-ка поближе, я тебе поправлю шарф. Господи, дожил человек до седых волос, а сам толком шарф повязать не научился. Ходит с открытой шеей. Так ведь и простудиться недолго… Ну, не хмурься, нервный ты мой Пестолоцци! (Поправляет на нем шарф и чмокает в побелевшую от негодования щеку). Да ты не торопись, поспеешь. До метро нам по пути.
ТОМА. Папочка, миленький, ты елку выбери погуще. А то ты в прошлом году такую принес, что мне перед гостями от стыда некуда было деваться.