Соседка послала телеграмму в Петербург о тяжелом состоянии Марии, а в ответ – «Сейчас приехать не смогу». Так за два месяца и не нашла время навестить мать.
И вот сейчас пришел ее последний час. «Только в обидах на эту жизнь и прожила, без радости и счастья. С 16 лет. А ведь я бы прожила совсем другую жизнь, если бы тогда меня впервые не захватило до краем это чувство – Обида! Чтобы быть счастливой, надо было прощать. Всех прощать. Прощать труднее, чем жить с обидой. Как жалко, что это я так поздно поняла! Поздно! Оленька простит и поймет меня, пройдет время. Храни, ангел-хранитель, мою девочку!»
Мария стала читать молитву «Отче наш», впервые, с тех пор как ее увез переполненный товарный в Германию. После молитвы старуха улыбнулась. Впервые за много лет. Она простила всех и, прежде всего, себя. И закрыла глаза. В последние мгновенья жизни ее губы шептали: «Мамочка, прости меня, мамочка». Мария очутилась в яблоневом саду, а навстречу ей шла мать – молодая, красивая, нарядная. «Аленький, мой…». Обиды нет. Есть встреча.
Старуха издала хриплый звук и затихла. Так с улыбкой на сморщенных губах и застало ее осеннее утро.
Рассказы
Письмо дочери
Когда умирают родители, особенно мама, ты в одночасье становишься сиротой, и неважно, сколько тебе лет – пять или сорок пять. Только тогда, когда она покидает этот мир навсегда, ты понимаешь – мама может заменить многих, но ее не заменит НИКТО. С ее уходом приходит осознание того, как же редко, встав взрослой, говорила ей слова любви и благодарности, ловишь себя на мысли, что уже никогда нельзя как в детстве, прижавшись головой к ее груди, и охватив руками шею, сказать: «Ты у меня самая-самая красивая и лучшая мама на свете! Я тебя очень люблю!». А она, ласково поглаживая легкой ладонью по твоим запутанным густым волосам, ответит: «Я тебя тоже очень люблю, Аленький мой».
В детстве, в очередной раз, разбив во дворе коленку в кровь, ты зареванная бежала к мамочке, своему утешителю, и, упираясь лбом в ее живот, горько плакала от боли и обиды.
– Давай, я подую на ранку, моя маленькая девочка, – ласково говорила она, – и сразу станет легче.
И действительно, боль мгновенно затихала, и очередная болячка заживала как «на собаке».
Став взрослой, ты прижималась уже не к маминому животу, а к ее хрупкому плечу, поливая его горючими слезами. И плакала уже не от физической боли, а от боли, причиненной предательством любимого, разрывающей твое сердце. А ты так верила в вечную любовь и верность!
И опять слышала:
– Ты же у меня умница-красавица. Вытри глазки, а то от слез они потускнеют и не будут сверкать как звездочки. Все у тебя будет хорошо, моя милая, впереди целая счастливая жизнь!
И слезы высыхали, и снова мир сверкал разноцветными красками, обещая и любовь, и счастье и удачу.
Став сама женой и мамой, только ей, своей все понимающей мамочке, ты могла доверить обиды на мужа или страхи за здоровье дочерей. Это она научила тебя быть сильной, как львица, и мудрой как сова, чтобы никто никогда не смог разрушить твое семейное гнездышко.
Но ты вновь чувствовала себя маленькой девочкой, когда она с тревогой в голосе спрашивала: «У тебя все хорошо, доченька?». И от нахлынувшей жалости к себе, снова как в юности выплачешь в ее плечо все накопившиеся обиды и горести. Потом, уже жалея ее, вытрешь тыльной стороной ладони слезы, размазывая по щекам дорогую тушь, скажешь:
– Все хорошо, мама, просто немного устала.
И услышишь утешительное:
– Ты очень много работаешь, доченька. Иди, отдохни, а я на стол накрою.
И уютно устроившись на стареньком продавленном диване и укрывшись мамином пушистым пледом, ты мгновенно, как в детстве, сладко засыпаешь. Потом, сидя за круглым столом с его неизменной белой скатертью, и наслаждаясь самым вкусным кофе на свете, в пол-уха слушаешь ее «важные» новости: как подорожали продукты в последнее время (вечная тема российских пенсионеров), кто из детей знакомых вышел замуж или развелся. Киваешь в ответ головой, а думаешь о своем: «Опять у Светки тройка по химии. Надо найти хорошего репетитора, а то не сдаст ЕГЭ и тогда «прощай» медицинский; младшая в очередной раз сломала мобильник, придется покупать новый. Да, юбку сегодня с трудом застегнула на талии, и Саша как-то странно посмотрел, когда я за завтраком машинально намазывала третий бутерброд с маслом. Надо срочно сесть на диету»…
– А Ирина Николаевна, да ты ее знаешь, из третьего подъезда, руку сломала, – улавливаешь в потоке своих мыслей. – Да ты меня не слушаешь?
– Слушаю, мама, слушаю, – отвечаешь машинально. – Мне пора, мамочка. Надо еще забежать в аптеку – Саша опять покашливает, наверное, простыл на работе, у них там вечные сквозняки, а у него горло слабое.