– Настя! Володька сегодня должен лететь…, – и замолчала, прижав руку к щеке, увидев бледное, перекошенное от боли Настино лицо. А потом заголосила. Настя молчала. Она вообще молчала несколько дней. Ни с кем не хотела говорить, даже с матерью, прилетевшей из Израиля. И только когда тело мужа в закрытом гробу опускали в землю, громко с надрывом зарыдала.
Вот с тех пор и плачет. Ни с кем не общается, не хочет. Мать снова улетела в Израиль к своему новому четвертому мужу, друзья мужа были только на поминках, своих друзей у нее не было, всех растеряла, как только вышла замуж. Да ей и никто не нужен был. Только Он, ее Володенька. Жила только его интересами, этакая современная чеховская душечка, а когда его не стало, то и жизнь замерла.
Настя ощущала себя засохшим деревом, которое когда-то буйно росло, буйно цвело, радуя глаз, и вдруг его корни стали гнить, а пышная крона сбросила листья. И вот стоит оно теперь – прямое, голое, покрытое серой потрескавшейся корой и уже никогда не порадует ничей взгляд молодой изумрудной листвой и нежным цветом.
Только соседка, та самая, с верхнего этажа, иногда заходила попить чайку, да поговорить о своей жизни – неудачнике муже да хулиганах-сыновьях. Однажды, видя, как Настя себя изводит – похудела, почернела лицом, очень подурнела, с глаза постоянно на мокром месте, в сердцах сказала:
– Настена, да приди ты в себя, сколько уже можно рыдать! Так и свихнуться недолго! – А потом злорадно добавила: – Да он изменял тебе с каждой юбкой, а ты убиваешься по нем! Казанова престарелый…И со мной был, черт меня попутал, когда ты два года назад к своей мамаше летала, – и вдруг, сжав ладони перед грудью, виновато сказала она: – Настя, прости, бабу непутевую! Сама не понимаю, как это произошло…
Лицо у Насти окаменело, и она как-то равнодушно произнесла:
– А мне он говорил, что ты дура, удивляясь, как с тобой только твой Семен живет.
– Ну, знаешь! – вскочила та, – и оставайся тут одна, убивайся по своему изменщику! – и пулей выскочила из кухни.
Настя через прижатые к ушам ладони услышала стук громко захлопнувшей входной двери.
Неожиданное признание соседки вывели ее из ступора, она как будто проснулась, ожила. Гнев и ярость захлестнули ее. Настя распахнула дверцы шкафа и с остервенением стала выхватывать из него рубашки мужа, с такой любовью ее выстиранные и выглаженные, дорогие костюмы, и бросала их на пол под ноги, потом стала, не помня себя, топтать эту кучу, как тело поверженного врага. Устав, она схватила портрет мужа в траурной рамке и закричала:
– Изменял мне! Как ты мог! Я ради тебя все бросила – университет, друзей, с мамой поссорилась! Даже ребенка не захотела родить, что все внимание уделять только тебе, тебе! А ты?! – кричала исступленно она портрету, а потом с силой бросила его на пол. Это ее отрезвила. Настя быстро нагнулась, схватила рамку, обрадовавшись, что стекло не треснуло, и виновато взглянула на портрет мужа.
– Прости, прости, родной мой! – говорила она, целуя фотографию, но слез уже не было, и в сердце образовалась маленькая трещинка, в котором столько лет царствовал только он. Взрыв эмоций облегчил страдания ее души и тела. Настя пошла на кухню варить себе кофе.
Прошло еще полгода. Настя устроилась на работу в молодой коллектив, с коллегами быстро нашла общий язык, увлеченно обсуждала новости, их жизнь, сплетничая с девчонками на лестничной площадке. А после работы ей так не хотелось идти в свою большую пустую квартиру!
Наступила поздняя осень, середина октября. Настя ехала в переполненном троллейбусе и смотрела в окно. Могучие каштаны на бульваре уже на треть сбросили свой цветной наряд из желто-красных листьев, обнажив серые ветви. И вдруг на одном дереве она увидела ветку с зелеными листьями и цветущую гроздь. «Что это? Цвет в октябре?» – изумилась Настя. Ей показалось на мгновенье, что цветущая ветка помахала ей, Насте, словно говоря: – «Цвести никогда не поздно, если в душе весна!».
Настя улыбнулась. «Да что же это я?! Мне только тридцать два года. Лето жизни. Мое дерево только вошло в свою пору, в рост, в силу. Я еще как молодое дерево могу цвести и плодоносить! Надо только в сердце пустить весну, и оно снова учащенно забьется от слов любви, само захочет любить и радоваться жизни! Я еще могу цвести как молодое дерево! Я – счастливый человек, в моей жизни была любовь. И еще будет!». И Настя улыбнулась симпатичному молодому человеку, с восхищением, не отводя глаз, смотрящему на нее.
Счастливая утиная история, случившаяся на городском озере
Наша героиня родилась в многодетной утиной семье породы… В прочем, неважно какой породы, хотя все ее родственники очень гордились своей «породистостью». Среди своих старших братьев и сестер она была самой маленькой и слабенькой, родилась позже всех, и родители уже и не надеялись, что из яйца появится птенец.