– Значит, Владимир. Спасибо, полковник!
Военный кивнул и решительно вышел за дверь.
**
Вскоре вслед за полковником ушли и остальные. Оставшись наедине с самим собой, мужчина несколько раз произнёс названное военным имя вслух, но ничего особенного при этом не почувствовал.
Его охватило чувство пустоты. Разве может быть такое, чтобы человек не помнил о себе вообще ничего? Как выяснилось, он знал два языка, однако значения слов не ассоциировались у него ни с чем личным.
Ни одного воспоминания или образа, хотя бы чего-нибудь, за что можно зацепиться! Словно кто-то тщательно вычистил из его памяти всю информацию о нём самом, но при этом оставил всё остальное. Семья, родственники, друзья? Есть ли хоть кто-то, кому он не безразличен? Почему никто не пришёл сюда, и где он в конце концов находится?
Словно опомнившись, он ещё раз осмотрелся. Что-то во всём этом настораживало: помещение странной формы, прозрачная стена и ещё эта полусфера на потолке... Камера наблюдения! Зачем она здесь?
Полковник назвал врачей коллегами, значит это госпиталь… Нет окон и скруглённый потолок, словно... Да, возможно, помещение находится под землёй или в горной породе. Странная смесь. Может быть, это отделение для инфицированных чем-то… Но военный был без средств защиты. Значит инфекция отпадает. И всё же за ним наблюдают, он это чувствовал.
**
Джон Энклин вернулся в свой кабинет. Требовалось немедленно доложить начальству, что их общий подопечный очнулся. Отодвинув от стола высокое кресло на колёсиках, обтянутое кожей тёмно-кофейного цвета, полковник открыл нижний ящик и извлёк из него бутылку виски.
Налив в стакан на два пальца, военный залпом выпил напиток и опустился в кресло. Предстоящий разговор не вызывал в нём никакого оптимизма. Для Энклина предпочтительней был вариант, при котором «Неизвестный» оставался бы в коме до конца своих дней.
Или хотя бы до тех пор, пока его самого не перевели бы из этой дыры в заднице мира поближе к дому, а заодно и подальше от одного типа. Ей Богу, полковник всё больше убеждался в том, что его помощник помаленьку слетел с катушек...
Но выбирать пока не приходилось. Энклин развернулся к столу и снял с простенького на вид телефонного аппарата трубку. Прямая линия для экстренной связи сработала безотказно: три гудка и на том конце стандартно поинтересовались, с кем именно требуется соединить.
– С главным, – буркнул полковник.
**
Уилл Петерсон, молодой человек двадцати четырёх лет, лениво смотрел на экран, в который раз спрашивая себя, зачем всё это нужно. Его и ещё двоих парней срочно перевели сюда в полной, как ему показалось, секретности, и всё это только для того, чтобы они по очереди сидели и беспрерывно пялились в этот долбаный монитор.
А там уже в течение нескольких часов ничего не происходило: какой-то мудила валялся на койке и всё! Их старший, Фред, каким-то образом кое-что разузнал: оказывается, этот овощ на койке только вчера очнулся.
Перед этим что-то произошло: то ли проводку замкнуло, то ли кто-то из санитаров решил покурить прямо в палате. В итоге сработала пожарная сигнализация, поднялся большой шухер, а парень удивительным образом пришёл в себя, чего здесь уже вроде бы никто и не ожидал.
– Теперь сидим тут, как кроты в норе, – проворчал Уилл, растирая затёкшую шею.
Затем похрустел суставами и потянулся к кофеварке. В сон клонило нещадно, а до конца смены оставалось ещё два часа. В других обстоятельствах он бы забил на всё и завалился спать, но знающие люди предупредили: во владениях полковника Энклина лучше не подставляться. Простым выговором не отделаешься.
Вообще ситуация оказалась странная: Уилл уже почти год находился на этой базе и только вчера ночью узнал, что у неё есть подземная часть. Какая-то сеть бункеров, будь она неладна. Да ещё и начальство здесь своё, точно сторонний объект.
Нет, всё было добровольно. Предложили хорошие плюшки, он и согласился. Прошёл инструктаж, подписал бумаги о неразглашении и ещё что-то. Работёнка не сложная, только скучно и не совсем понятно, что именно здесь происходит. А это несколько напрягает.
Парень в палате тем временем сел. Повертевшись из стороны в сторону, он последовательно отцепил от себя все датчики, которыми был утыкан, словно ёж иголками.
– О, что-то новенькое, – Уилл налил себе в кружку горячий кофе. – И куда же ты собрался?
Парень встал с койки. Слегка пошатываясь, точно пьяный, дошёл до стеклянной двери и остановился. Провёл ладонью по стеклу, попытался толкнуть его от себя.