- У нас все получится, - она ободряюще обняла его.
Возможно, это не было самым красивым и романтичным предложением, но для них обоих это оказался самый чудесный момент в их прошедшей жизни, навсегда изменивший судьбы двоих людей.
Теперь они без тревоги смотрели в будущее, надежда жила в сердце Маркуса и Евы.
Главы 28-29
Глава 28.
Пропавший друг.
Бенджамин давно начал подозревать, что отличается от других. Поначалу он и сам не понимал, по каким приметам пришел к такому выводу. Но с каждым днем на него словно все больше и больше находило прозрение.
Аранхорд был не просто городом, он являлся частью него самого. Или это лорд Картрайт оказался его частью?
Что-то мистическое и необъяснимое связывало их. Воплощения мага тянулись от самого основания поселения. Нет, Бенджамин не принимал участия в образовании Аранхорда. Это сделали родители мужчины. И там, в момент первых становлений, родился он.
Лорд Картрайт никогда не решался ни с кем заговорить о своих подозрениях. Даже ему, такому опытному магу, это казалось слишком странным. А того, что он не мог объяснить, мужчина не любил.
Когда здесь появился Ксавьер, их отношения складывались довольно холодно, очень уж заносчив был новый житель. Однако суть его натуры показала, что тот способен хранить секреты и открыт самой разной информации.
Лорд Уайлдер оказался не глуп и быстро смекнул, что Бенджамин особенный. Выяснив же поподробнее про первоисточник города, сопоставив факты, вывел уравнение и получил, что его друг является ни кем иным, как одним из ключей Аранхорда.
Поначалу лорда Картрайта это напугало. Но Уайлдер-старший сумел уговорить мужчину никому не открывать удивительной тайны, даже Совету, и убедил, что тот несет в себе полезную исключительность.
Новый друг вампира по натуре не был ни злым, ни коварным. Но именно за простоту Бенджамина и оказалось легко одурачить. Ксавьеру ничего не стоило в подходящий момент втянуть мужчину в свои интриги, переманив на сторону новой силы.
Лорда Картрайта убедили, что он как никто другой имеет право на чуть ли не единоличное управление Аранхордом, данное ему от рождения самим городом, и тот избран на исправление судеб жителей.
Когда случился переворот, маг был несколько шокирован масштабами разрушения, ведь бывший член Совета все-таки не желал никому проблем. Однако его уверили, что всему повинен Маркус, чьи амбиции и привели к таким сокрушающим последствиям, жертвам и той ситуации, в которую попала мисс Ливермор. Ведь по-сути Бенджамин, действительно, уважал девушку и заботился о ее судьбе, ибо их всегда связывали хорошие отношения.
Но дальнейшие методы союзников начинали смущать мага все сильнее: сначала нападение драганов, потом поднятие мертвых душ. А тут он узнал еще и о смерти мистера Льюиса, который тоже оказался ключом. Слишком необычное и явное совпадение даже для введенного в заблуждение простака.
Вот тогда у Бенджамина и зародился план выйти из-под опеки старого друга и постараться увидеться с Евой, чтобы разобраться в происходящем. Ему даже не потребовалось искать для этого особого предлога, поскольку господин, которому они теперь служили, был почему-то необычайно заинтересован в персоне этой девушки.
С тех пор как Винсента пробудили, он постоянно спрашивал о мисс Ливермор, наводил о ней справки, выяснял, как она жила, что делала, как менялась и развивалась.
К настоящему моменту еще успели подойти и вести, что Маркус окончательно разорвал отношения с первой супругой и собирается полноценно соединиться с Евой.
Меллони трясло от бешенства. Ей хоть и не был нужен сам супруг в лице лорда Белапьерра, но гордость и самолюбие женщины оказались непоправимо задеты, и она жаждала мести, а потому немедленно отправила послание к Винсенту, ожидая всяческого содействия.
Последний же, наоборот, точно обрадовался чему-то, как будто это еще больше соответствовало его планам, и не стал ничего в спешке предпринимать.
Для замысла Бенджамина все складывалось как нельзя удачно. Оставалось только выбрать подходящий момент. Лорд Картрайт предполагал, что Ева обязательно вернется в Аранхорд, что девушка не бросит города, а лорд Белапьерра не оставит ее одну в такое непростое время.