Как грустна девушка! В сердце неприятно защемило. Лорд Белапьерра ускорил шаг. Идти было тяжело. Ветер сбивал с ног, песок застилал глаза, хотелось пить. В очередной раз за последнее время на него накатило состояние беспомощности. Как часто теперь Маркусу приходилось ощущать это неприятное чувство. Ему, самому сильному во всей системе внутренних миров. Хотя и во внешнем пространстве с ним мало кто мог посоперничать.
Пожалуй, он сейчас и сам не понимал, зачем делает все это. К чему возвращать ее к жизни? За что на самом деле борется? Изменится ли что-то в конечном итоге?
Чем больших успехов достигал потомственный оборотень в последнее время, тем стремительнее жизнь его трещала по швам, рассыпалась на осколки. Имел все и одновременно ничего.
Может ли быть иначе?
Даже всесильных одолевают сомнения и неуверенность. А значит, не так уж и безгранична их мощь.
Наконец, перед лордом Белапьерра предстал впереди оазис. Но от него отделяла полноводная и буйная река. Не раздумывая, он ступил в ее пучину. Лихие волны тут же накрыли путника с головой, утащив глубоко на самое дно. Попытавшись выплыть, мужчина увидел, что огромные зеленые водоросли тянутся к нему со всех сторон, овивают тело и силятся удержать под водой. Маркус отчаянно боролся, но чем больше прилагал усилий, тем сильнее запутывался.
- Альбертина! Карл! – воззвал он тогда про себя к своим истокам.
Вода забурлила. Волчий вой пронзил все нутро великого потомка, мышцы напряглись под силой и мощью рвущейся наружу. Сделав усилие, мужчина одним рывком разорвал сковывавшие его путы.
Вынырнув, он стал жадно хватать ртом воздух. Ах, как же хотелось дышать, как прекрасно было просто дышать! Понаслаждавшись ощущением свободы еще несколько секунд, Маркус заспешил на берег. Ступив босыми ногами на зеленую траву, лорд Белапьерра поразился ее мягкости. Все вокруг благоухало: множество диковинных цветов покрывало оазис, разноцветные птицы порхали в голубом небе, весело и заливисто пересвистываясь.
- Слишком ненатуральная красота, - пробурчал незадачливый путник.
- А это натуральнее? - раздался за спиной женский голос.
Он обернулся. Перед ним стояла Ева, облаченная в тот самый наряд, который он видел совсем недавно перед своим столь внезапным погружением. В этот же миг картина переменилась. Они оказались на обрыве крутой темной скалы, внизу которой били крутые огненные волны бушующего моря, точно это было жерло вулкана. Чуть поодаль от них расположили черные мертвые деревья без листвы. Ползучие серые тени перемещались всюду в воздушных вихрях.
- Таким ты представляешь себе свой мир? Ведь так тебе привычнее? Смерть, разрушение, вот что окружает тебя.
- Не самое справедливое суждение.
- Ты зашел так далеко, чтобы поговорить со мной о справедливости? – цинично усмехнулась мисс Ливермор.
- Ты права, я здесь не за этим. Я пришел за тобой.
- И напрасно.
- У тебя не будет другого шанса. У нас его не будет, - он осторожно сделал шаг навстречу к ней.
- Не приближайся, - она предостерегающе вытянула руку вперед. – Нас в принципе быть не может. К чему продолжать?
- Я не сдался несмотря ни на что.
- На что же посмотреть мне? – вызывающе бросила девушка. – На то, как ты позволил разрушиться моему дому, а потом подверг уничтожению новую обитель? Или, быть может, как изображал влюбленного юношу, а сам развлекался с созданным гаремом? Полагаешь, что совсем не имеет значения наличие твоей другой супруги, которая по-настоящему законная в отличие от меня?
- Вот с этого и стоит начать, - тихо проговорил Маркус. – С момента, откуда все пошло не так.
- А все изначально было не так, - горько усмехнулась мисс Ливермор. – Нет, я не хочу назад. Думаешь, для меня будет возможным существовать с той болью, что ты мне причинил? Я простила тебя, Маркус, давно простила. Но смириться с этим и идти с тобой по жизни рука об руку после всего произошедшего уже не смогу никогда. Ты предал меня и не один раз, когда верила каждому твоему слову, вручая свою жизнь и судьбу, отказываясь от всего, забывая дом. Не хочу являться одной из нескольких. И даже не желаю стать первой среди других. Я могу быть только единственной. А если принять меня единственной не способен никто, то пусть лучше тогда просто останусь одна.