К настоящему времени окружающие окончательно запутались, что же происходит в действительности между этими двумя. Проблема заключалась в том, что они и сами этого уже не знали.
Главы 2-3
Глава 2.
Преступление.
Сгорбившись, вжав от страха голову в плечи и озираясь точно загнанная гиена, Рассел брел по темным коридорам дворца Мондо. В этот миг ему хотелось слиться с серыми и неприветливыми стенами резиденции лорда Тьмы.
«Я верный, верный слуга своего Господина», - твердил про себя мужчина. – «Я спасу его, дерзкая ведьма должна умереть».
Последние сутки только одна мысль занимала мистера Мида: уничтожить ту, что отравляла жизнь столь многих, лишала его самого обещанной награды. Как долго ненавидел он эту женщину, которая вечно презирала Рассела, никогда не считалась с мнением мужчины. Каждое ее слово становилось для него прилюдным унижением и ставило под сомнение авторитет личности. А ведь он был таким же наместником, возможно, еще более обладавшим правом на власть, чем она
Люди Аранхорда вытерпели столько унижения от магов, столько прожили в страхе перед вампирами и другими мерзкими живностями. Пусть уж лучше извечная тьма правит всем, нежели позволить и дальше преклонять себя к земле такому укладу.
К счастью, теперь у него появилась возможность вмешаться и лично положить конец существующим устоям. Он добьется того, чтобы каждый недостойный нашел свою смерть и перестал дышать одним с ними воздухом, засорять этот мир своим присутствием. И она будет первой.
Господин сейчас так слеп, но его можно простить, он был занят великим делами, свершением общего блага. У него просто не могло найтись времени поразмышлять над такими мелочами, как ничтожность жизни какой-то жалкой ведьмы, находящейся рядом. Потому это безусловный и наивысший долг Рассела помочь лорду освободиться.
Чары колдуньи ослепили правителя, затуманили разум, лишили воли. Но судьба благоволит ему, ибо он не один. Есть верные помощники и соратники, способные решить за него дела, которыми величайший даже и не должен пачкать царственные руки.
Рассел докажет свою верность и преданность господину и будет первым среди равных. Первым!
Она пришла к нему сразу же, как только вся компания вернулась в Мондо. Ничтожный Аранхорд бросили погибать, оставив на поедание самому себе. С каким удовольствием он наблюдал, как горит и рушится город. И словно в награду за службу, эта девушка нарушила его покой. Он еще только стирал с лица остатки пепла, прокручивая в голове воспоминания о последних сутках, как без стука вошли в его покои.
Мистер Мид затруднялся однозначно сказать, кто перед ним. Гостья спрятала свой лик в складках тяжелого бархатного плаща. Однако весь ее облик, царственная осанка, жесты, не терпящий возражений голос свидетельствовали о благородной крови. Случайно показавшаяся утонченная белоснежная ладонь и выбившаяся прядь огненно-рыжих волос, которую девушка тут же поспешила спрятать обратно, навели его на мысль о том, кто же пожаловал к нему. Тем не менее, мужчина понял, что лучше промолчать о своей догадливости, раз гостья пожелала сохранить анонимность.
На несколько мгновений человек растерялся. Он не мог даже предположить, зачем дама столь высокого положения могла пожаловать к нему.
Однако девушка царственной походкой прошествовала к дивану и жестом пригласила его сделать тоже самое. В трепетном волнении Рассел опустился на мягкое сиденье.
- Полагаю, мы можем поздравить друг друга, - начала она. – Сегодня великий день, когда свершилось задуманное всеми нами. Теперь мир изменится. Все королевства склонятся перед нашим властелином, а мы возвысимся рядом с ним. Думаю, будет честным, если в знак своего уважения и любви преданные господину соратники преподнесут ему подарок, с которым не сравнится никакой другой.
Не в силах вставить ни слова, продолжавший молчать собеседник нервно сглотнул.
- Я пришла именно к вам от наших представителей, поскольку никого другого не сочли более верным и достойным для выполнения такой важной миссии. Никто не сможет понять меня, нас более глубоко, чем вы. Вы ведь позволите быть с вами предельно откровенной? – даже через ткань, закрывавшую лицо, чувствовалась льстивая улыбка.