- Хочешь отправиться прямиком к Лукасу и Монике?
- Нет, я поеду в свое поместье, а лорда потребуется туда тайно перепроводить. Посторонних быть вокруг не должно.
- Ох, и опасную ты затеяла игру, подруга. Но, должна признать, в глубине души тебя поддерживаю. Я бы очень хотела, чтобы вы и Маркус, наконец, были вместе по-настоящему.
- Спасибо тебе, - девушка впервые за последние часы смогла расслабиться и искренне улыбнуться. – Мне хочется надеяться, что все получиться. Я так измучилась и сильно по нему скучаю.
- Знаю, - Беатрица похлопала ее по плечу. – Когда выезжаем?
- Утром сразу же после совета.
- Тогда передохни, нам предстоит сложное путешествие.
На рассвете солнце не показалось. Небо затянули тяжелые низкие тучи, посыпавшие землю мелким мокрым снегом. Ветер беспощадно выл, наметая огромные сугробы и морозя людей.
Заледеневшая земля плохо подавалась лопатам, и закутанные в теплые накидки копатели то и дело оказывались вынуждены прерывать свою работу. Никого кроме них на кладбище не было. После ночных событий жители Аранхорда побаивались показываться в этой части. Только несколько смельчаков пришли проститься с погибшими, которых хоронили в этот день, но после сразу же, не задерживаясь, вернулись за хрупкие стены. Пусть и такие ненадежные, но все же успокаивающие.
Совет прошел быстро. Между присутствующими не возникло никаких разногласий. Единогласно признали, что невидимый противник объявил их городу войну. Мисс Ливермор высказалась о необходимости привлечения помощи со стороны.
Всем пришлось печально согласиться. Как бы ни не хотелось идти на сомнительные сделки с соседними государствами, своей армии в нужном количестве у них сейчас не имелось.
Сформировали несколько групп, которые должны были отправиться по соседям с просьбой о помощи.
После этого Ева и Беатрица покинули Аранхорд.
Главы 20-21
Глава 20.
Рожденная во Тьме.
Барон и баронесса Хоффманн встретили чету Белапьерра поистине царски. В проявлении уважения и организации торжества им следовало отдать должное. И все же какое-то ощущение фальши не покидало никого. Госпожа Белапьерра все время деловито шествовала рядом с мужем, глядя на всех свысока. Она держала его под руку, то и дело теряла интерес к собеседникам, переключаясь на разговор только с супругом, невежливо прерывая спутников, трепала его по волосам, требовала поцелуя.
Присутствующим было неловко. Они попросту не понимали, чего конкретно ожидает от них царственная особа: чтобы те удалились, оставив супругов наедине, или проявили больше смирения и раболепства, выражая восторг семейной идиллии.
Но в действительности похоже, что Меллони требовалось показать всем свою власть как женщины, что любой мужчина, которого она пожелает, будет ее, продемонстрировать принадлежность именно вот этого мужчины ей, развеять сомнения в том, чей он муж, и чьим не будет никогда. И она, только она истинная госпожа Белапьерра, и это вечно и неизменно. Никакая другая женщина ни в какие времена не сможет заменить и потеснить ее.
Меллони желала, чтобы каждый видел, чье это место на самом деле, что лорд Белапьерра любит и желает только ее, что выбрал он ее.
Маркус не сопротивлялся, но сам начинал все больше уставать от этой игры, потому что сердце его вопреки всем заверениям самого себя этой женщины не выбирало.
Он смотрел на жену и вспоминал глаза Евы, целовал губы госпожи Белапьерра и ощущал губы другой девушки, держал за руку свою царственную супругу, а память охотливо выдавала нежность прикосновений мисс Ливермор.
Странная тягучая тоска поселилась в его сердце. Мужчина начинал испытывать отвращение к самому себе. Ему казалось, что он хочет сбежать уже ото всех: и от законной жены, и от Евы, лишь бы обрести в своих мыслях и чувствах покой, избавиться от гнетущих противоречий.
Но томимая сладость внутри заставляла желать запретной встречи все сильнее. Маркус не мог забыть и отказаться. Просто не мог. Просто не хотел…
- Ты сегодня так задумчив, - прервала его размышления Меллони, когда они остались ужинать вдвоем.
Лукас и Моника предусмотрительно удалились из-за стола пораньше.