Вот тогда Анна и испугалась не на шутку. Госпожа Бальди поняла, что в жизнь властелина вошло что-то стоящее и серьезное по сравнению с тем, что было всегда, и постаралась предпринять все возможное, чтобы разлучить их. По большому счету против самой Евы она тогда и не имела ничего. Но ее настораживало, что случится, если обо всем прознает госпожа Белапьерра, а уж тем более если в царственной семье возникнет такой серьезный конфликт.
Получилось то, что получилось.
И хоть Меллони и всячески постаралась удержаться рядом с мужем, идя на всевозможные хитрости и уловки, никаких светлых чувств у нее к нему так и не возникло. На тот момент она просто уже считала его своей собственностью, а значит, он должен был остаться подле нее. Сама же женщина испытывала к нему такую злобу, которая порой перерастала в полное отвращение и презрение. Разумеется, никто об этом даже не догадывался. Госпоже Белапьерра удалось ни разу себя ничем не выдать. Более того, окружающие находились в полной уверенности в преданной любви к мужу Меллони.
Женщина продолжала тщательно делать вид, что Маркус ей необычайно нужен, и она обожает его всем сердцем.
И Маркус верил, потому что по непонятным причинам страстно желал этому верить. Наверное, боялся показаться отторгнутым, каким-то не таким, лишним, как часто чувствовал себя в детстве и юности. Но что-то внутри него сопротивлялось и сомневалось.
Госпожа Белапьерра давно замыслила все изменить, но не могла придумать как именно и найти подходящий момент. И вот однажды к ней, когда она была в изгнании, пока эта девчонка покушалась на ее место, приехал гость. Старый вампир из какого-то дерзкого маленького города, который они называли Аранхордом.
Он сказал, что давно и хорошо знает мисс Ливермор, и что не одной Меллони эта выскочка перешла дорогу своей правильностью и особенностью. Намекнул о некоей заключенной в ней сути, которая ее же и погубит. Вот тогда-то гость и предложил супруге Маркуса, как стать единоличной госпожой великой силы, расквитавшись при этом со всеми, кто был той так неугоден.
Все, что требовалось взамен, поделиться властью. Ему оказалось достаточно и одного Аранхорда, только бы завладеть им целиком, получив там полную власть и назначение единственным правителем при советнике, который готов помочь им в реализации плана.
Затея выглядела крайне дерзкой. Но госпожу Белапьерра очень прельстила мысль избавиться от порядком надоевшего мужа и получить в свои руки все его полномочия, возможности, силу и богатство.
По большому счету он как бесплатное приложение ко всему этому давно перестал быть нужен. Стать единоличной и ничем, никем не ограничиваемой королевой представлялось гораздо приятнее и заманчивее, чем продолжать и дальше выступать всего лишь женой властелина, пусть и великого для других в этом мире.
Тогда-то все и началось. Для Меллони оказалось необычайно удобным, что весь мир про нее точно забыл, пока всеобщее внимание обратилось на другие события. Многие как-то проигнорировали, что помимо хорошей родословной, соответствующего образования и полученного к этому статусу, она являлась еще и отменной колдуньей. Как и Маркус, женщина принадлежала к ветви магов из линии Тьмы, ее родители были сильными волшебниками и передали свои способности дочери. В области же разрушительной магии та, всегда выступая отменной ученицей, в разы увеличила их знания и силу.
Самые страшные, самые запретные области давались ей играючи, и она владела ими в совершенстве. Как настоящая женщина, Меллони никому не раскрывала всей полноты своих возможностей и способностей.
Не знал о них и лорд Белапьерра.
Ксавьер Уайлдер рассказал жене Маркуса о существовании источников Аранхорда, которые давали огромную силу. Энергия этого места выступала абсолютной противоположностью той, представительницей сути которой являлась Меллони, то есть город был соткан из чистой силы света. Объединив обе ипостаси энергии в одни руки, появлалсь возможность получить мощнейшее оружие, с которым любые желания становились подвластны исполнению.
Но госпожу Белапьерра не интересовала грязная работа, ее волновал только уже сам готовый результат. И впереди им предстояло найти тех, чьи руками все окажется проделано.