Сначала она хотела сразу избавиться от Маркуса, даже не делая попыток вернуть мужа во власть их брака. Просто продемонстрировать свое превосходство и уничтожить, наблюдая, как в его гаснущих глазах будет отражаться ее торжество.
Но потом план мести стал еще изощреннее, Меллони пожелала для начала показать всему миру, что нет ей равных, и что ни одну другую женщину он никогда не предпочтет ей, а потом заставить супруга лицезреть, как разрушается все, что было ему так дорого и мило, при этом будучи не в состоянии покинуть жену.
Возможно, госпожа Белапьерра даже оставит его при себе, как раба исполняющего любую прихоть повелительницы. К тому же стоило подумать и о наследнике, который закрепит статус Меллони в королевстве, ведь корни Альбертины и Карла Белапьерра не были утеряны для Мондо и продолжали находиться в тесной связи с этим государством, которым она так желала завладеть безраздельно.
А вот уже после можно было выбросить за ненадобностью и самого муженька.
После ее возвращения Маркус неплохо поддавался дрессировке. Мужчину мучила совсеть, он тешил себя какими-то призрачными надеждами, даже строил фантастические планы их возможного совместного будущего. И все же время от времени пытался бунтовать. Это чрезвычайно выводило Меллони из себя. Она не любила терять контроль. А тут еще доложили, что Еву избрали правительницей Аранхорда. Это было досадно и неприятно. Возвышения женщина желала той меньше всего. И пусть ее силам не сравниться с силами госпожи Белапьерра, неприятностей девушка могла доставить достаточно.
Ко всему прочему требовалось теперь разобраться и с окружающими, которые могли помешать замыслу.
Не все наместники проявили покорность, присоединившись к ее лагерю. Кроме того, была еще эта старая ведьма Анна, которая слишком хорошо и трепетно присматривала за своим любимцем. Меллони понимала, что пока она не уберет ту подальше, подобраться к Маркусу достаточно близко будет очень сложно.
Помимо этого, женщина стала проявлять опасную лояльность к мисс Ливремор. Если госпожа Бальди начнет сводить супруга с ней, то в муже может опять проявиться такое нежелательное для Меллони стремление к свободе.
Пока все шло просто идеально. Дерзкая девчонка сама не выдержала, как того и хотела госпожа Белапьерра, и уехала в свой разрушающийся город, оставив Маркуса полностью в ее власти, а он под строгим контролем жены не предпринял никаких попыток вернуть возлюбленную и снова с ней встретиться.
Правда, однажды тот куда-то без предупреждения уехал, но, кажется, последовавшая после этого сцена вернула его на место.
Во всяком случае теперь он был достаточно покорен.
Буквально накануне ее люди донесли, что все операции в Аранхорде проходят успешно, и они уже почти у самой цели. Как только получат всю информацию об энергетических центрах города, можно будет приступать к следующей стадии. По большому счету женщину не волновало, что останется от этого поселения и останется ли вообще. Пусть об этом заботится Ксавьер, желающий прибрать его к рукам. Она же окажется даже совсем не против, если Аранхорд сотрут до последнего камня.
Какими разными могут быть два человека так близко находящиеся рядом друг с другом. Чем больше холода и жестокости просыпалось в сердце Меллони, тем больше, точно в противовес, тепла и любви разгоралось в груди Маркуса.
Ему уже не хотелось жить в той отчужденности и враждебности, в которую он попал. Лорд Белапьерра все чаще вспоминал те прекрасные и спокойные мгновения, проведенные с Евой. Столько легкости и свободы было рядом с ней. Мужчина чувствовал себя юным проказником, полным жизни, которому дозволено все.
Как хотелось ему в этот момент оказаться рядом с мисс Ливермор. Мысль о том, что сейчас в эту спальню войдет его жена и придется опять ложиться в одну с ней постель вызвала просто тошноту, в душе все переворачивалось от такого противоречия и противостояния.
И никого из близких не было поблизости. Анна осталась в Мондо выполнять его поручение, Кристофер тоже находился там же, чтобы приводить в порядок государственные дела. Габриэль разбирался с военными вопросами. А Джошуа…
Тут в дверь робко постучали.
- Войдите, - откликнулся господин.