- Я и с места не сдвинусь добровольно! – горячо воскликнул Стюарт.
Однако Майк тронул его рукой, покачав головой. Мужчина указывал другу на лестницу, по которой уже поднималась стража во главе с графом Уилсоном.
Троим магам пришлось сдаться. Силы были не равны, а битва бессмысленной. Лучшим казалось переждать и что-нибудь придумать, ведь их друзья и соратники как из Аранхорда, так и из Мондо сейчас нуждались в помощи. Оставалась надежда, что те, от кого не было вестей, живы и на свободе. И тогда им еще предоставится шанс вмешаться в ход событий.
Нел, Майк и Стюарт позволили надеть на себя кандалы и гуськом стали спускаться по лестнице вслед за охраной. Они боялись даже подумать, кого уже выпустил на свободу лорд Белапьерра, и какие те творят бесчинства. Мир перестал быть безопасным. Теперь нигде не могло найтись укрытия. Если Галиус одержит победу над Маркусом, то мир ждет невиданный доселе кровавый властелин.
Имелось и еще кое-что, очень тревожащее Мистера Маррея. Старый маг знал, что во времена войны в Крае забытых миров древний демон чего-то очень хотел от Евы. Мужчина опасался, как бы через лорда Белапьерра тот не стал осуществлять свою страшную цель. Это значило, что она ни в коем случае не должна возвращаться к нему. Но как предупредить ее о случившейся беде?
Тем временем Маркус стоял на вершине и царским взглядом озирал окрестности. На его губах гуляла чуть заметная усмешка.
- Вот и свершилось, мой господин, - удовлетворенно проговорила госпожа Бальди. – То, что мы замыслили в самом начале, достигло своего исполнения.
- Безусловно, - маг наблюдал, как гичеконы усердно трудятся в озерной каменоломне.
В этот раз их было вдвое больше обычного. Сейчас знаменитый камень из подводных шахт этих земель стал необычайно нужен властелину. Предстояла разрушительная война, и он не мог допустить, чтобы его крепости пали.
Существа работали на износ. Мокрая чешуя, блестя на солнце, вспышками озаряла берег, когда они то появлялись, то исчезали обратно в озере.
- Работа в каменоломне не должна останавливаться, - твердо сказал мужчина.
- Мы четко следим за этим, - наклонила голову в знак согласия Анна.
- Я хочу, чтобы Августина выяснила, где Ева, - при этих словах его губы зловеще сжались.
- С тех пор как ты соединился с Галиусом, твой интерес к ней словно возрос, хотя демон никогда особо не почитал этой девушки. Откуда такое наваждение? – поинтересовалась госпожа Бальди.
- Сам пока не пойму, - честно ответил Маркус. – Знаю только одно, он тоже очень желает, чтобы она вернулась. И это совсем не наваждение.
- Как скажешь, - безразлично пожала плечами Анна. – Мне только проще от того, что в этом у вас нет разлада, и тебя не рвут на части никакие противоречивые чувства.
- Не могу с тобой в этом поспорить, - улыбнулся лорд Белапьерра.
Он еще немного постоял, наблюдая, как копошатся на земле люди и существа, а потом вновь вынул меч из ножен. Маркус полюбовался на игру лучей солнца на его могущественном клинке, и подошел к статуе.
Она казалась безжизненной и опустошенной. Разбитое зеркало взирало на мир пустой рамой. Словно что-то жалкое и печальное почувствовалось в фигуре.
Лорд Белапьерра смотрел на мать. Слезы заструились из ее каменных глаз, а потом по всей фигуре потекла вода. Почернело платье и засеребрилась седина в твердых локонах.
Крепче сжав рукоять меча, Маркус замахнулся и с силой разрубил статую. С грохотом посыпались каменные осколки на площадку. Рухнула рама зеркала, и разбилась ритуальная чаща. Даже клинок у ног женщины обратился в прах.
- Прости, я не мог поступить иначе, - понурив голову, произнес лорд Тьмы.
Анна успокаивающе положила руку ему на плечо.
- Так сложились обстоятельства, - тихо произнесла госпожа Бальди. – Враг воспользовался ее мощью, чтобы проникнуть в Мондо и попытаться нарушить твои планы. Слишком опасным было оставлять все так, как есть. Карл и Альбертина сделали свой выбор, когда покинули этот мир. Теперь они должны понять твой поступок и дать вам с Винсентом самостоятельно разрешить возникшую ситуацию.
- Я чувствую себя предателем, - удрученно произнес мужчина.
- К сожалению, это чувство всегда преследовало тебя, когда приходилось нарушать их волю. Уж мне ли не знать. Но слепо слушая других, ты не был бы самим собой, пусть даже речь и шла о собственных родителей. Выбирать правильное – вот твой извечный девиз.