Потекли неспешно времена. Обосновавшиеся жители по привычке стали ждать новых необычных гостей. Но проходила весна за весною, осень сменяла осень, седина окрасила волосы Сальватора и Анжелины, но никто более не приходил.
Через четыре года после прибытия мистера Льюиса на исходе лета на окраине леса показалась группа волков. Они выглядели уставшими и изможденными, проделавшими огромный путь. Их свалявшуюся шерсть покрывали кровяные подтеки и прилипшая сухая листва.
Волки злобно скалились, оглядываясь вокруг, и жались друг к другу, прикрывая спины собратьев. Стая пришла на зов реки, неспешно несшей свои потоки в угасающих теплых днях и сулящей отдых и прохладу.
Как и большинство предыдущих пришельцев поначалу незванных гостей хотели прогнать, но заглянув в глаза волков, за напускной суровостью Келвин увидел удивительную печаль и страх. Они просто выживали.
И словно вся горечь их жизней и пути пронзила сердце оборотня, и обернулся он волком, издав печальную песню своего народа. И завыла стая ему в ответ, вторя музыке силы и свободы.
С тех пор равнина больше не пустовала. Новые оборотни и вампиры, люди и боевые маги приходили из месяца в месяц, изо дня в день, обустраивая свои жилища вокруг первых предводителей подобных себе сородичей в обретенном доме.
И все полноводнее становилась река, словно множилась сила края, как и множился его народ.
Однако продолжала оставаться какая-то неполноценность, будто не весь свой потенциал высказала природа, чего-то еще хотело место силы.
Знойным летним днем в богато украшенном экипаже прибыла пара. Мужчина и женщина изысканно одетые и демонстрировавшие благородные манеры.
Ванесса и Бенедикт Картрай ступили на приветливую землю. Супруга лорда была на последнем месяце беременности и больше не могла переносить дальнейшую дорогу. Ей требовался отдых. Последние дни она совсем плохо питалась, никакая пища не давалась женщине.
Но увидела Ванесса в окно экипажа прекрасную яблоню, и захотелось той ее плодов, и попросила она мужа остановить карету и принести один фрукт с гибких гордых ветвей.
Бенедикт оставил супругу у реки, а сам направился к дому семьи Аделис, чтобы попросить у хозяев яблок. Сальватор и Анжелина отказались от платы и наложили гостю целую корзину сочных спелых плодов.
Муж и жена, отдыхая, расположились на берегу. Но стоило Ванессе съесть плод, как почувствовала она, что вот-вот бремя ее попросится на свет. Бенедикт склонился над супругой, желая отвести ту к повозке, как увидел, что стая фантастически огромных коршунов вылетела из леса и могучей тучей накрывает их. В страхе выхватил мужчина из колчана стрелу и запустил в ближайшую птицу. Но просвистела стрела куда-то мимо, а исполинские пернатые создания вдруг обратилось лучами солнца, кружащими над сановной парой.
Тогда и родился Бенджамин, сын Ванессы и Бенедикта Картрайт. А стрелу позже нашли на другом берегу реки, вонзившейся в равнину. И выросло из нее могучее тисовое дерево, которое никогда позднее не старело, и не облетала с него листва. Там и построили в самом начале свой дом лорд и его жена вместе с сыном. Первым сыном Аранхорда, первым ребенком, родившимся в этих краях.
Именно лорду Бенедикту Картрайту позднее было суждено заложить знаменитый мост с символами двенадцати «отцов-основателей», который и поныне украшал город.
Глава 2.
Круг Аранхорда.
Мир становился опаснее с каждым днем. Все амбициознее всходили правители на престолы, природа дичилась своих хозяев, животные озлоблялись, странные суровые существа стали ходить по округе, наводя страх и ужас.
Лес густел. Темнее и глуше становились его чащи, плотнее смыкались стволы исполинских деревьев, тропы терялись в неведомых зарослях.
Даже самые отважные поселенцы старались обходить стороной пределы этой дикой природы, а лес чувствовал свою власть и наступал все дальше на равнину, словно желая ее поглотить и сделать своим царством.
Однажды ночью жители проснулись от странных звуков. Выглянув в окна, они увидели, как толпы зверей высыпали на опушку, словно армия лесного королевства надвигалась на них. Окраинные деревья странно изменились. Их корни фантастически увеличились в размерах и ползли по земле к каждому дому, каждому двору. И вся растительности равнины, точно внимая им, пришла в движение.